Случайный билет в детство (СИ)

— Я держу, я держу, — хрипло кричит кто-то.

Это ещё кто? Чего он держит? Голос какой-то странный.

— Глянь, что там?

Сапер кивает и исчезает за занавеской. Через полминуты появляется и сообщает:

— У меня две новости. Хорошая — второй «тихушник» объявился и был сразу обезврежен. Как очередь подошла на выход идти, вскочил и сразу активировал детонатор. Но тут закричал и вцепился в него пассажир, что сидел рядом. Плохая новость — теперь мы имеем два трупа террориста и два аналогичных заряда.

Он приседает на кресло и мрачно говорит:

— Там Орлович фиксирует руки скотчем, так же как и здесь. Только кнопку держит тот пассажир, что не дал террористу подорвать заряд. Вцепился, как клещ в детонатор и не отпускает.

— Понятно. Просто заклинило от адреналина. Поторопи «Штаб» с эвакуацией, да и транспорт нужен.

Поспешаев кивает и, отойдя, говорит в рацию:

— «Штаб», я «Спец-раз», ускорьте эвакуацию. И приготовьте кары для транспортировки зарядов в безопасное место.

— Вас понял, «Спец-раз», — прошипела рация голосом Белкина, — не кипишуйте, о транспортировке уже позаботились.

— Я не кипишую, просто некоторым держать бомбу в компании с трупом, как-то не камильфо.

Подробностями «Штаб» пока не стал интересоваться, а я свободной рукой грожу кулаком шутнику.

— Последний! — Раздалось в проходе самолёта, и в рации:

— «Штаб», я «Борт-два», эвакуация из салона закончена.

Ну, наконец-то!

— Внимание! — Прошипела рация. — Всем группам покинуть самолёт. Обеспечить безопасную зону. Эвакуировать персонал на безопасное расстояние. Группам «Курс» и «Борт-четыре» приготовиться к выходу.

Из второго салона вернулся Истомин.

— Так, там я трёх парней оставил, — сказал он, и показал на двоих, — ты и ты, поможете вынести, остальные — на исходную.

Бойцы вышли. Истомин достал откуда-то свёрток и развернул кусок брезента. Двое бойцов, что остались, помогли приподнять труп и подсунуть брезент.

— Группа «Курс» к выходу готова.

— Понял вас, «Курс», выходите. Группа «Борт-четыре» приготовиться к выходу.

Захотелось перекреститься, но Истомин сам, вдруг, мелко перекрестился и выдохнул:

— Ну, пошли, с Богом.

Начали пятится, таща за края брезента труп в связке со мной. Рядом семенит сапёр, контролируя заряд. В коридоре свернули на выход. Только на воздухе заметил, что в салоне было прохладно. Из самолета как в парную вышли.

У трапа ждали два транспортных кара с багажным прицепом. Медленно, чтоб не оступиться, спускались по трапу. Аккуратно положили труп в тележку, а я сел рядом.

— Всё, мужики, дуйте отсюда. Дальше мы сами. — Сказал сапёр.

Бойцы потрусили в сторону КП.

— Валера, тебя это тоже касается, — говорю Истомину.

Он отрицательно качает головой.

— Счас, только стельки смажу.

И садится за руль кара.

Тележка мягко покатилась, а сапёр начал детально обследовать взрывное устройство. Я больше смотрел на трап, где в это время должна была выйти группа «Курс-два» со вторым взрывным устройством.

— «Штаб», я «Борт-четыре», мы выходим.

Ага, вот и они. Выходят пять человек. Один из них гражданский и видно, что ему совсем плохо. Еле идёт и его поддерживает один из бойцов. Понимаю, от таких «сюрпризов» всяко поплохеет, но уж впрягся в эту упряжку, то тащи. Хотя, упряжка не совсем обычна — мертвец, бомба и…

Скованны одной цепью, мля.

— Имеется шесть пет-бутылок, — бубнит рядом сапёр, — наполненных маслянистой, или скорей всего желеобразной жидкостью. Цвет желтый с красным оттенком.

— Слушай, а это не нитроглицерин, часом?

— Нет, не нитроглицерин, — покачал головой сапёр, — он бы давно рванул, тепла он не любит. Да и не стали бы они заморачиваться с нитроглицерином. Очень, эта сволочь, нестабильная.

— Если, только, они не на всю голову звезданутые, — добавил Истомин, крутя руль.

— Нет, всё-таки они звезданутые, — говорю, косясь на мертвеца. — на что вы, придурки, надеялись, а? Думали, выйдет угнать борт?

Валера обернулся и, усмехнувшись, ответил:

— А на руководителей что в таких ситуациях теряются, понадеялись, да на привычную сумятицу при этом, но не предвидели, что у нас есть «Большой аврал». И мы тут, кстати, хорошо сработали. Разве что за применение «Зари», по загривку получим.

— Вряд ли.

Но об этом я бы не спорил. Применение «Зари-2» на борту не согласовали со «штабом». Это моя личная инициатива. Ладно, хоть, кидали только в коридорах, а не в салоне.

— Это скорей всего акватол, — сказал Поспешаев, почесав пинцетом лоб, — но, не уверен. Возможно какая-то подобная самопальная взрывчатка. Химиков, мля, развелось…

— Далее, — продолжил он, — каждая бутылка оплетена проводами. Очевидно, это типа «неизвлекаемость» такая. В каждой бутылке — детонатор. Очевидно тоже самопал. Все соединено с активатором в виде джойстика с кнопкой. Так, посмотрим…

Сапер пинцетом сдвинул один из проводов, вглядываясь куда-то под руки.

Пи-и-и-и!

Тележка заметно дёрнулась и остановилась.

— Ой! — Отдёрнул руки сапёр, и уставился на активатор в руках мертвого террориста.

— Что!

Несмотря на жару, по спине потек холодный пот.

— Не знаю, — пробормотал побледневший сапёр.