Случайный контракт

Визит в его комнату показал, что я зря волновалась. Он действительно спал, а у него на тумбочке стояла литровая бутылка воды. Ну раз я пришла… и мне-то как раз хочется пить… Вскрыла бутылку, сделала два глотка и с радостью увидела, что Воронов открыл глаза.

Я предложила ему присоединиться, он что-то ответил, но я уже не прислушивалась. Пользуясь тем, что теперь он не спит, а значит, не страшно, я вернулась к себе и спокойно уснула.

В общем, все прошло тихо и мирно. Я так считала. Пока утром Воронов не поведал мне свою интерпретацию моих ночных похождений. Мол, он так хорошо уснул, ему снился такой приятный сон, потом вдруг какой-то бег коней в отдалении, какой-то шорох змей возле уха, всплеск океана, и… Открывает глаза, а над ним нависает тень. Виден лишь силуэт, который держит в руках его бутылку с водой, жадно пьет из нее и хриплым голосом предлагает: «А ты будешь?»

— Я в завязке, — ответил он.

Привидениям врать нельзя. Поэтому в четвертую ночь мы и правда с ним вместе держались. Тихо, мирно, потягивая мятный чай, смотрели его долгожданные новости…

— Ну так что? — выдергивает меня из размышлений голос Воронова.

Оборачиваюсь — угу, уже сидит, руки вдоль спинки дивана, а палец застыл на знакомой кнопке новостного канала. Я эту кнопку никогда не забуду, потому что я даже чай тот допить не успела — уснула. А он ведь был вкусным. А теперь у нас в доме мята закончилась.

— Может, выберем какую-то комедию? — предлагаю я.

— Ее в списке нет.

— Так добавь.

— Не получится. Я тебе сразу озвучил список приемлемого, и возражений не было, значит, ты его приняла. Что же нам теперь, нарушать наши правила?

Я улыбаюсь, на секунду нырнув в дежавю. Так у нас уже было. Почти…

— Да, — говорю, приближаясь к нему. — Ты ведь с самого начала знал, что правила — это не мое.

Он молчит.

Уютная тишина, спокойная. Хотя в ней не слышно даже моих шагов.

Он склоняет голову набок, наблюдая за мной.

Не спорит.

Не пытается остановить.

Просто смотрит. Но так, что мне кажется, у меня за спиной начинают расти огненные крылья. И от них жар расползается по моим щекам, шее, спускается ниже…

Чтобы осуществить задуманное, мне приходится стать коленом на диван. Чуть-чуть потянуться вверх. Но едва мои пальцы наталкиваются на пульт… его пальцы его даже не держат… почему-то не держат…

В следующую секунду я понимаю, почему они его отпустили легко, без борьбы. Когда Воронов возвращает мне отголоски эха из дежавю и вкрадчиво отвечает:

— Да. И я тоже.

А его пальцы уже ползут по моей ноге.

Выше.

Выше.

Подбираясь к резинке моих брюк. Становится еще жарче, когда наши взгляды встречаются. Он знает, чего хочет. Определенно знает. Ему-то, понятное дело, так будет удобней. А мне… У нас ведь только контракт. И на то, что он хочет, я не подписывалась.

— Решил отомстить мне за змей или подтягиваешь штанину? — спрашиваю я беззаботно.

Вернее, стараюсь, чтобы именно так прозвучало. Хотя беззаботности я вовсе не чувствую. Но получается у меня хорошо. Потому что Воронов не только отдает мне пульт, но и убирает руку.

Так спокойно, как будто ему все равно. Позволила бы зайти дальше — он был бы не против. Нет так нет.

Я усаживаюсь на диван с другой стороны. Поджимаю под себя ноги, включаю стэнд-ап, надеясь, что в их программе хотя бы сегодня будет что-то смешное. В итоге и Воронов, и я сидим с каменными лицами. Хоть бы один из нас улыбнулся.

Я бросаю в его сторону взгляд. Он этого не замечает, сосредоточенно смотрит прямо перед собой. Может, поэтому он и улыбнуться не может? Мышцы напряжены. Их бы как-то расслабить…

Мое подсознание заставляет меня опустить взгляд вниз. Ну нет, на плечах же тоже есть мышцы, можно с них и начать!

Только как к нему подступиться с таким предложением? Такой грозный, отстраненный и недоступный. И еще одна опасность: не войдет ли это в мои обязанности? А то будет как с завтраками и мясом. Никаких потом фильмов ужасов. Он очень постоянен в своих предпочтениях.

Я даю себе пару минут, чтобы настроиться. Воронов все равно отвлекается: ему кто-то звонит. И, наверное, звонок очень важный, потому что он выходит из гостиной. От нечего делать я беру свой смартфон, начинаю бездумно перебирать соцсети, в которых довольно редко бываю, если это не касается волонтерства.



Хм, Филипп добавил пару фотографий дома родителей. Надо бы заехать, меня же просили там иногда появляться. Так, что еще? Лайки — кто-то отметил мои старые фотографии. Из любопытства перехожу на них и удивленно рассматриваю. А я не такой уж редкий гость соцсетей, как считала.

Надо же, как у нас много снимков с Валерой. И почему я их не удалила? Хотя мы здесь такие счастливые, и не скажешь, что это фото, к примеру, было сделано, когда он уже спал с другой.

Я увеличиваю снимок — улыбки кажутся настоящими. Даже у него. Как можно так притворяться? Или для него действительно секс с кем-то другим — пустой звук? Для здоровья? Днем с ней, ночью со мной. Ну, доброго ему здравия…

Я собираюсь удалить снимок и вдруг понимаю, что я не одна. Не просто в комнате не одна. А не одна рассматриваю фотографию.