Случайный папа

– Выбери квартиру – с арендой я помогу. Думаю, так будет лучше.

Кивает.

Отпускает меня.

Но не становится легче. Даже когда мы расходимся в доме по комнатам. Она – в ту, где мы были вдвоем. Я просто выбираю свободную.

Никогда не ждал так рассвета. Хочется поскорее перевернуть этот день. А он как заведенный – все еще крутится в мыслях.

В какой-то момент вспоминаю, что мои вещи в комнате, где Марина, но решаю не заходить. Надеюсь, ей повезло больше и она уже спит. В ход идут штаны и футболка для йоги, которые захватил из лавки. Иногда случалось там ночевать – и вот, пригодилось.

Застелив кровать, иду в душ. Горячие струи бьются о плечи, стекают по телу, смывая усталость. Закрыв глаза, упираюсь в стену руками. Полдня в дороге, тяжелый разговор – все это нехотя отступает.

И память подкидывает картинку, которая заставляет меня улыбнуться.

Мелкий дождь, дрожащий на окнах, глаза, зелень которых сейчас кажется ярче, губы, которые отвечают на мои поцелуи, и неуверенный шепот:

– Может, зайдешь?

– Не могу.

И с улыбкой, прощаясь:

– Больше не стану тебе предлагать подниматься. Все равно ответ уже знаю.

Мой смех. И опять поцелуи…

Пока только поцелуи, хотя хотелось большего. Трогать, ласкать, прикасаться, почувствовать на себе ее руки…

Трудно сказать, что помогает больше – горячая вода или эти воспоминания. Но когда ложусь в кровать, глаза закрываются. А вот уснуть не выходит: тихие шаги выдергивают в реальность.

Марина.

Отпустив ручку двери, она делает шаг.

– Не прогоняй меня… – просит она. – Я просто хочу… хочу заменить воспоминания от его прикосновений твоими…

Еще один шаг.

Медленный, вкрадчивый, одновременно с которым она сбрасывает с плеч пеньюар.

Корсет, обнимающий упругую грудь, почти невесомые трусики, чулки, длинные светлые волосы…

Расчет правильный. Такую мужчине трудно прогнать.

В отсветах луны ее волосы тоже кажутся лунными, а вместе с плавными движениями вся она похожа на неземную.

– Я хочу убедиться… – ее шепот все тише и ближе. – Мне надо…

Тяжело смотреть на нее.

Внутренности будто кто-то наматывает на ржавую катушку.

– Пожалуйста, – ее выдох задевает лицо, – помоги мне, Лука…

– Хорошо.

Я поднимаюсь одновременно с тем, как ее колено упирается в постель. Она недоуменно вскидывается, следит за мной взглядом.

– Лука…

Подойдя к двери, поднимаю пеньюар и бросаю его на кровать.

– Я помогу тебе. Сам выберу тебе квартиру. Завтра ты переедешь.

Я успеваю спуститься вниз, когда она меня догоняет. Не приближается. Держится на расстоянии в пару шагов. Пеньюар распахнут, все так же ничего не скрывает. Но томность прошла.

– Не уезжай. Я все поняла.

Обернувшись, смотрю на нее.

Да, скорее всего, поняла. Потому что я снова вижу ее такой, какой знал. Уверенной в себе, гордой, чуть резкой.

– Ночь уже, – говорит она.

– Да, ночь, – соглашаюсь. – Поэтому ложись спать. Утром я позвоню.

Не зря говорят: бойтесь своих желаний. Хотел, чтобы скорее рассвет, – вот и коротаю ночь за рулем.

В таких случаях машина лучше, чем байк, потому что вид у меня еще тот. Правда, отцу я этого никогда не скажу: на радостях купит еще пару штук.

В лавке тихо и непривычно. Обычно если я здесь оставался, то после застолья с приятелями. Сейчас ни пить, ни есть не охота.

Удачно я спас в свое время диван, который отец хотел выбросить. Светлане он не понравился, а мне в самый раз. Да и то, что здесь кое-что из вещей, хорошо. Как знал, что однажды ночевки возобновятся.

На смартфон падает сообщение.

 «С тобой все в порядке? Пожалуйста, ответь, я волнуюсь».

В это я верю, поэтому, помедлив, отправляю ответ:

«Да».

«Спокойной ночи, Лука».

Какая тут спокойная ночь? Длинная, пожалуй, это самая длинная ночь, которую помню.

Но полезная.

Три чашки чая, утрамбовка мыслей, выброс сомнений, а еще к утру я нахожу несколько хороших вариантов квартир и сбрасываю их Марине. Пусть выбирает.

– Не бережете вы себя, Лука Матвеич, – увидев меня выходящим из лавки, сетует доброволец-охранник. – Отдыхать нужно в удобной постели, и лучше, чтобы бока кто-то грел. А вы все диван свой мнете.

– Так и будет, – обещаю ему, усмехнувшись.

Наталья открывает дверь после третьего звонка. Босая, все еще сонная, в забавной пижаме с огромным мамонтом.

– Кажется, я проспала, – виновато сообщает она.

– Ну хоть кто-то из нас двоих отоспался.

– Ты не спал?

– Не получилось.

Она безуспешно пытается пригладить растрепавшиеся волосы, но я не даю. Переступив порог, зарываюсь в них пятерней, тяну на себя и всматриваюсь в лицо. От нее пахнет перечной мятой, а еще почему-то солнцем. Может, из-за маленьких рыжих пятнышек, которые я замечаю впервые у нее на носу.

– У тебя веснушки – ты знаешь?

– Есть за мной такой грех.

– А еще? – Радужки ее глаз становятся просто огромными, когда я скольжу губами по ее переносице. – Какие грехи у тебя есть еще?

– Три шрама на ногах и несколько родинок на спине, – с честным видом перечисляет она.

В груди зарождается смех.

И гаснет, когда она подается вперед и одновременно становится на носочки, пытаясь до меня дотянуться.

– Практикуешь по утрам йогу? Отлично.