Слуга Божий

Во время путешествия к летнему двору графа (как называл имение лейтенант Ронс) не случилось ничего, достойного упоминания. Товарищам лейтенанта и слугам, должно быть, запретили говорить с нами, поскольку откликались они, лишь когда к ним обращались, да и то без охоты и сквозь зубы. Но и я не лез к ним в душу. В конце концов, все узнаем, как доедем. А пока мы пребывали в любезной компании пары десятков трупов (я заметил, что слуги собрали все тела, оставленные нападавшими в селе), и было сущим счастьем, что дорога коротка, а на улице — довольно холодно: в ином случае мое деликатное обоняние было бы обречено на определенное неудобство. Я, конечно, не слишком впечатлителен, но предпочитаю запах лесов и полей смраду разлагающихся тел. А есть люди, которым этот смрад не помеха. Как, например, мой дорогой Курнос, который и сам-то обычно воняет, будто позавчерашний труп.

Пока готовились выезжать, я воспользовался моментом (люди лейтенанта были заняты сбором тел) и вошел в дом, где оставил Элиссу. Когда услышала шаги, бросилась в угол и сжалась там, словно побитая собака, но, едва увидев меня, сразу же успокоилась. Отрадное зрелище, поскольку люди редко испытывают облегчение и радость, когда видят, что их посетил я. Трудно понять, отчего боятся инквизиторов, которые посвящают жизнь, чтобы служить избавлению всякого мужчины и всякой женщины, обитающих в сей скорбной юдоли.

— Выслушай меня, дитя, — сказал я. — Выслушай очень внимательно, потому что от этого может зависеть твоя жизнь.

Она смотрела на меня напряженно, при этом бессознательно ухватившись за мою руку и прижав ее к груди. Я говорил уже, что было к чему прижимать?

— Сюда прибыли люди твоего господина, и мы с ними едем к нему в замок. Ты — моя женщина, и едешь с нами от самого Хез-хезрона, поняла? Никогда ранее ты не была в селении и не видела, как убивали людей… и никого из них не знала. Я говорю понятно?

— Да, господин, — ответила тихо.

— Держись поближе ко мне и не отвечай, даже если станут тебя спрашивать, понимаешь? Никуда не отходи и не давай втянуть себя в расспросы. Постарайся даже не слушать, если кто-то станет с тобой разговаривать. Если захотят о чем-то тебя спросить или что-то тебе сказать — молчи и смотри на меня. Ясно?

— Да, господин, — повторила она. — Я ничего не понимаю, но…

Прервал ее, подняв руку:

— Ничего и не должна понимать. Выполняй мои приказания — и, может, уцелеешь.

Должно быть, вы удивлены изрядными чувствительностью и милосердием вашего нижайшего слуги. В конце концов, зачем бы мне спасать ничего не стоящую жизнь впервые повстречавшейся селянки? В том-то и дело, милые мои, что я не готов отказывать в значении чьей бы то ни было жизни. Особенно жизни того, кто уцелел в страшной резне, воочию явив пример Божьей воли. Кроме того, Элисса была единственной, кто видел убийц. И как знать, может, в соответствующий момент именно это мне и пригодится? Может, даже спасет жизнь? Признаюсь также — искренне, смиренно и не без обеспокоенности, — что очень интересовался пышной и красивой грудью Элиссы. Мне казалось, что приятно будет увидеть, как раскачиваются ее груди надо мной, ощутить их вес в своих ладонях. Тем более что женщины, благодарные спасителям, бывают невероятно страстными. Ох, знаю, сколь низки и приземленны эти мысли, но, во-первых, уже несколько недель у меня не было женщины, а во-вторых, я всего лишь человек, нищий духом. И как гласит Писание, именно для таких, как я, и приуготовлено Царствие Небесное.

Однако, вопреки моим опасениям, лейтенант и его люди не обращали на Элиссу особого внимания. Я отдал ей свой запасной плащ, под которым скрыла свои сельские одежды, и всю дорогу не отпускал ее от себя. Была послушной девицей и все время молчала, отвечая, лишь когда я задавал ей вопрос. Услышал даже, как один из слуг вполголоса с удивлением говорит другому:

— Гляди, как выдрессировал свою девку. А моя по любому поводу рот раскрывает.

Ночь мы провели спокойно, хотя я и не преминул напомнить парням, чтобы охраняли нас в три смены. Впрочем, обратил внимание, что лейтенант Ронс поступил точно так же. А значит, или хотел присмотреть за нами, или боялся появления убийц (хотя мне и трудно было вообразить себе банду, готовую напасть на десятерых вооруженных людей). Сам я решил выспаться. И хотя у меня врожденная склонность к очень чуткому сну, а близкая опасность действует на меня, словно ведро холодной воды, однако спокойно проспал до рассвета, а к полудню мы увидали возвышенность на излучине реки, на склоне которой вставал аккуратный небольшой замок с двумя башнями.

— Вот и прибыли, — сказал лейтенант Ронс — как видно, только затем, чтобы сказать хоть что-то, поскольку все было ясно и без слов.

* * *