Слуга Божий

— А вы не думаете, господин Маддердин, что ваши люди могут быть именно в Гомолло? Или, по крайней мере, туда направляться?

— Нет, — ответил я искренне. — Крайне сомнительно, чтобы они узнали то, что узнал я.

Но уже сказав, засомневался. Курнос и близнецы исчезли из города — это факт. Конечно, я не проверил еще все варианты — или, вернее, не проверил последний: не пошел к бургграфу узнать, вдруг попались на чем-нибудь. Будь у них деньги — наверняка сидели бы в борделе, пока наличность не закончится. Но вместо денег у них было задание, выполнить которое они подрядились. И я не думал, что они решили обмануть Хильгферарфа. Не их стиль. «Собака не гадит там, где ест», — говорила старая пословица, а они хорошо представляли себе, сколько можно заработать в Хез-хезроне. И насколько быстро здесь теряют репутацию. А репутация — это все, что у них было.

Но путешествие в Гомолло ради спасения Курноса и близнецов не казалось мне сколько-нибудь привлекательным. Мы ведь не друзья до гроба, которые делят последний кусок хлеба и потом вспоминают у камина да за кружкой пива общие приключения. Такое товарищество бывает лишь в прекрасных легендах о паладинах и их верных спутниках. Жизнь же — куда более сложная штука. Конечно, нам выгодней вместе проворачивать кое-какие делишки, к тому же мы — сыгранная команда. Сыгранная, поскольку парни знают, кого следует слушаться. Но на этот раз взялись за дело, с которым не справятся. И теперь им придется за это заплатить.

Конечно, картина сидящих в подземельях Гомолло Курноса и близнецов не радовала меня, но я не видел причин, чтобы ради них рисковать репутацией, концессией, а уж тем более жизнью. Был уверен, что кардинал, не колеблясь, развлечется в своих казематах с инквизитором — и расценит это как приятное разнообразие. С другой стороны, я знал, как сложно мне будет еще раз подобрать такую команду. Да и не со всеми заданиями я мог справиться самостоятельно. Мордимер Маддердин — это мозг, он принимает решения и торгуется о гонораре, но трудно найти кого-то, кто лучше Курноса владеет саблей, а невероятные способности близнецов удивляли всех, кто об этих способностях знал. Кроме того, мы были знакомы так давно, что порой понимали друг друга без слов. Поэтому я задумался, оказавшись, как говорят ученые мужи, перед дилеммой. Хильгферарф, как видно, решил помочь мне ее решить.

— Я вполне могу потратить еще немного денег, — сказал осторожно. — Было бы неправильно, узнай мои должники, что меня можно кинуть на пять тысяч и не расплатиться за такое. Для всех нас репутация — воистину самое ценное.

Сказал это так, будто прочел мои мысли. Должники суть драгоценный товар, и не следует доводить дело до их убийства. Разве что вы весьма горячи или желаете преподать урок тем, кому захочется легкой добычи. Я некогда знавал одного ростовщика: он приказывал самым недобросовестным своим должникам отрезать пальцы, начиная с мизинца на левой руке. Даже не представляете, насколько сильно отрезанный палец увеличивает в человеке умение зарабатывать и жажду отдавать долги. Сходным образом поступали тонги — прекрасно организованная и скрытная преступная организация, действовавшая в Хез-хезроне: для них шантаж, убийства и взимание долгов были хлебом насущным.

— Ну, не знаю, — сказал я так же осторожно. — Все это дело ужасно смердит. И мне бы хотелось находиться от этого смрада как можно дальше.

Он покивал.

— Конечно, вы правы, — сказал он вежливо. — Но, как я уже говорил, я хочу добраться до Бульсани. Дам вам две тысячи крон, если отыщете деньги или привезете мне прелата живым; тысячу крон — если поймете, что долг взыскать нельзя. Но тогда привезите мне голову Бульсани.

Меня непросто застать врасплох, но ему это удалось. Если у тебя проблема с оплатой за следующий ночлег, две тысячи крон — королевская награда. Однако и тех, кто захотел бы даже за такую сумму столкнуться с Дьяволом из Гомолло, я знал не много. Неужели Хильгферарф настолько сильно желал добраться до обманщика? Действительно ли заботился лишь о репутации? Понятно, что лучше заплатить три тысячи и получить пять, чем поставить крест на всей сумме. Но все равно упорство это было куда как странным. Ведь в случае неудачи Хильгферарф, возможно, рисковал жизнью, захоти кардинал зайти столь далеко и будь действительно как-то связан с Бульсани. Что, кстати, пока оставалось лишь допущением. По крайней мере, для меня.

— Согласен, — сказал я, с отвращением размышляя о своей алчности.

Хотя я знал, что дело не только в алчности. Уже давно мне не предоставлялось случая столкнуться с настоящим противником, а Дьявол из Гомолло именно таким противником и был. Воплощал в себе все зло, всю грязь нашего мира, но вместе с тем нельзя было не признать его возможности. И силу. И богатство. Вот он, истинный вызов. Кардинал в силе своей, окруженный слугами и солдатами, а против него — одинокий Мордимер Маддердин: рука справедливости и меч Провидения. Растрогался бы, сумей я растрогаться.

— Ну, хорошо, господин Маддердин. — Глаза Хильгферарфа прояснились. — Скажите, что вам понадобится…