Слуга государя

Угу, действовать… Попробуй тут подействуй, когда на твоё мнение всем плевать, и не дают ни минуты покоя, заставляя заниматься всяким бредом! — ворчал я мысленно, перетаскивая сумки и мешки с продуктами из машины в кладовку, вместе с ещё двумя собратьями по несчастью. И почему к этому обычных грузчиков нельзя было привлечь? — негодовал я. Чем я только сегодня не занимался после школы. Сначала отправили помогать горничным с уборкой, где я выступал у них роли принеси-подай-помой-не мешай. Потом отправили с группой товарищей делать перестановку мебели в покоях матери императора, вдовствующей императрицы Александры Николаевны, которая решила её обновить. Сначала этому поручению я даже обрадовался, понадеявшись, что мне каким-то чудо удастся с ней познакомиться, но её у себя не оказалось. Процессом там руководил Монах, так что сбежать бы оттуда, чтобы заняться своими делами, у меня никак бы не вышло. К концу дня я устал так, что даже думать было тяжело…

Мы закончили разгрузку, и присели во дворе на лавку передохнуть. Те два парня закурили, и я не удержался, и попросил у них сигаретку.

— Молчун, ты же не куришь? — удивился высокий стройный парень, с тонкими усиками над губой. Как зовут его и второго парня, угрюмого невысокого крепыша, я не помнил. Видимо, Димон был с ними весьма шапочно знаком, и в памяти у него они почти не отложились. Помнилось только, что они вроде чуть по старше были и входили в состав камер-пажей.

— Да тут закуришь… — угрюмо пробормотал я. Парни переглянулись, и вдруг расхохотались.

— Ага, наслышаны мы про твою предстоящую свадьбу, — сквозь смех, выдавил из себя первый, — На! — протянул он мне сигарету, — От такого стресса действительно и закурить можно.

Я молча её взял, поблагодарил кивком головы, прикурил от предложенной зажигалки, сделал затяжку, и тут же зашёлся в диком кашле, сложившись чуть ли не пополам. Лёгкие Димона оказались совсем не приспособлены для подобного. Парни переглянулись и ещё сильнее заржали. Я вытер рукавом выступившие слёзы, с отвращением глянул на сигарету, и кинул в ближайшую урну. Ну его нахрен. Обойдусь пока без курева. Я откинулся на спинку лавки и уставился в безоблачное вечереющее небо.

— Так вот… — повернулся высокий к крепышу, явно возвращаясь к какому-то прерванному разговору, — Завтра день рождения у матери, я хотел ей сюрприз сделать, и завтра же на мне приёмная императора. Я попросил Глинкина поменяться со мной, но этот козёл в позу встал. Мол, за то, чтобы под раздачу к Сухому идти, надо бы ещё и доплатить. Двадцать рублей запросил, гад! Так бы и дал ему в наглую морду… Я бы лучше тебя попросил подменить, но сам знаешь, после того того случая Сухой не любит, когда ты там появляешься… Наверное, всё же, придётся соглашаться…

— Давай я тебя заменю? — вмешался тут в разговор я, прекрасно поняв, про какого такого Сухого они говорят. Личный помощник императора. Крайне мерзкий тип, который докапывался до каждой мелочи. Все слуги дворца его ненавидели. Не понравившееся ему кофе он мог сам вылить на того, кто его ему принёс.

— Тебе это ещё по должности не положено, — печально улыбнулся парень, — Но спасибо за предложение.

— А если я уговорю Монаха, чтобы он разрешил? — просто спросил я.

— То я буду тебе должен! — тут же отозвался парень, — Но… Тебе-то это зачем? — с подозрением спросил он.

— Меня повышать хотят, — даже не соврал я, — Пора с новыми обязанностями знакомиться. А тут как раз такой повод начать…

— Ого, так ты скоро пополнишь наши ряды? Буду рад тебя у нас видеть, — одобрительно хлопнул он меня по плечу, — Что хочешь за услугу?

— Десятку сможешь дать? — давя свою жадность, спросил я. Для моей задумки были нужны деньги, причём, прямо сегодня.

— Десятку? — задумчиво почесал он нос, — Ну это ещё куда ни шло. Согласен!

— Тогда иди готовь деньги, и пойдём Монаха искать, — встал я с лавки, — Говорить буду я. Как договорюсь, так ты мне сразу деньги и отдашь. Ну, и объяснишь мне потом заодно, что будет в ходить в мои обязанности.

— Да не вопрос! — он тоже встал, и потянулся, — Пошли! Очень надеюсь, что у тебя получится…

* * *

Лежавший на столе телефон вдруг завибрировал, на дисплее высветилось — Дочь, и Алексей Князев нехотя отложил в сторону газету Московские ведомости, и ответил на вызов.

— Слушаю тебя, Мирослава, — сухо произнёс он в трубку. Подошедшая к его столику официантка аккуратно поставила на стол чайник и чашку, налила чай, и бесшумно удалилась.

— Как ты мог… — зарыдала та в трубку, — Как ты только мог подумать, выдать меня замуж за это чудовище!

— Ну, тут ты уже перегибаешь палку. Не такое уж он и чудовище, — аж растерялся отец.

— Нет, чудовище! — истерично крикнула девушка в трубку, — У него же все мысли только об одном!

— Не выдумывай, — тяжело вздохнул Князев, — О его мыслях ты не можешь иметь никакого представления. И откуда ты вообще узнала, что я тебя сосватал? Я же только сегодня это сделал!

— Откуда-откуда… — проворчала девушка, — От жениха и узнала! Уже весь дворец об этом знает!