Слуга (СИ)

— Ты хотела бы увидеть их?

— Нет. Я слышала, что ты говорил. Что на том острове нет силы, и у завров она пропала. Я, наверное, не хочу так. И тем более… они не мои родные. Просто… ты мог бы сказать мне.

— Да, в этом моя самая большая проблема. Я часто не говорю самого важного. Зато могу сыпать мелочами… пора уже привыкнуть быть человеком.

— Не надо, лучше забудь это, — Грапиша обхватила Гэна вокруг туловища и зарылась носом в его плечо. — Я знаю, как тебе было плохо. Я видела это в снах…

— Что, я и тебя заразил? — грустно сказал он, ненароком глянув на Анди, которой тоже довелось кое-что увидеть.

Грапиша не ответила.

— Это серьёзно, — очень тихо сказал сидящий на крыше Расс. Услышали только Мастер Рай и Анди.

— М? — уточнил Рай.

— У нас есть такое понятие, как тайна личного разговора, — пояснил бетавр. — Его никогда не ведут в присутствии других. Подслушивать считалось мерзко, это каралось общественным порицанием. Это был чуть ли не самый большой грех… а Гэн сейчас нас подставил, и получилось, что мы вроде как подслушиваем.

— Вообще-то… — Рай хотел признаться, что не расслышал ни слова, но не успел.

— А чего мне вас бояться? — отозвался Гэн. — Рай и Анди — жалкие людишки и скоро умрут, а ты — мой друг, я тебе доверяю.

Расс уловил недовольный взгляд Рая и испуганный — Анди, и улыбнулся.

— Он шутит. Его шутки всегда считались несколько грубоватыми.

— Гэн, — вдруг сказал Рай. Он стоял, скрестив руки на груди и сверля черноволосого бетавра взглядом. Не враждебно и без злости, но взглядом, не терпящим лжи и недоговорок. — Ответь: это ты — тот самый неведомый Мастер, устроивший бойню в Меттоне?

Гэн вздохнул.

— Я, — и сразу продолжил, чтобы избежать лишних расспросов. — Я тогда нашёл гробницу, которую построил Слуга в память о Рассе. Решил, что мой друг погиб. Мне нужно было выпустить всё негативное, что во мне накопилось. Чтобы не испортить ваш остров и не причинить зло Грапише. И я выбрал лучший вариант: отправиться на войну.

— Ты ведь мог уйти на другой остров… или во Мрак, — заметила Анди.

— Я сначала туда и уходил. Но… не сочтите зверством, убийства людей для меня — то, что лучше всего вытягивает негативную энергию, — признался Гэн. — А если бы я бушевал во Мраке, мог разрушить больше, чем в тех южных лесах. Нет-нет, будьте уверены, я… я не стану больше убивать без необходимости. Клянусь.

— Но почему тогда на стороне Эльтана? — прищурился Рай. — Разве тебе было бы не интересно поставить Меттоне выше, дать им преимущество?

— Ты наслушался Слуги, да? — Гэн усмехнулся. — Мне было всё равно. Наверное, я мог и за них сражаться. Я просто… да ты знаешь историю. Появлялся в разных местах и… и представлял, что я эльтанец, воин, читал мысли союзников, пропитывался их злобой. То есть почти по-настоящему участвовал в войне…

— А когда ты понял, что тебе больше не надо выпускать злость? — тихо спросила Анди.

— Почти сразу, — сознался Гэн. И было видно, что он гордится этим — что не успел наделать ещё разрушений. И в голосе — грусть от того, что всё-таки пошёл на эту войну. — После этого случая я решил, что бетавры не должны вмешиваться в жизнь людей. Для нас это игра, а для вас — жизнь. Если часто слушать ваши мысли и чувства, начинаешь понимать.

— И нас вы тоже регулярно слушаете? — поинтересовался Рай. Анди посмотрела на Расса.

— Нет. Я никогда не слушал мысли ни одного из нашего отряда. С тех пор, как я появился у вас, — честно ответил Гэн. — Эмоции. Их я пью иногда. Но не волнуйтесь, для вас это абсолютно безопасно.

— Так что со Слугой? — наконец опомнился Мастер. Вопросов было много, но Слуга — дело, не терпящее отлагательств.

— Вот что, — Расс перешёл на деловой тон. — Я буду поиском. Гэн, ты охраняешь. Постараемся его понять.

— Так что, он всё-таки… — Анди хотела спросить, правда ли Слуга хотел спасти двух бетавров и что означали слова про дружбу, но вскрикнула и отскочила. Расс улёгся на спину и застыл, напряжённо глядя в небо, руки прижал к поверхности крыши… и пальцы его поползли по ней, обратившись змеями. Зелёно-коричневыми, похожими на ползучие ветки, которые в Меттоне называются лианы. Ладони стали расширяться, превратились в ветки дерева, грубые, жёсткие даже на вид. Пальцы-лианы перетекали через крышу, спускались вниз по стенам и там впивались в землю, с каждой долей ации становясь всё толще и прочнее. Прошивали верхний слой и продолжали свой путь через толщу, даже не оставляя вверху кротовьих дорожек. Эти поисковые щупальца должны были оплести всю поверхность Южного Овала и докладывать Рассу о том, что и где сейчас происходит. Они могли почувствовать каждое шевеление травинки, не говоря уже о Слуге.

— Он может спрятаться на других островах, — вполголоса заметил Гэн.

— Ненадолго, — возразил друг, и это были его последние слова. Лежащее на спине тело одеревенело, стало коричневым, словно покрылось настоящей корой. Одежда смялась, слилась со всем остальным. Сейчас бетавр был похож на корягу, в которой лишь смутно угадывались очертания человека.