Слуга (СИ)

— Я прихвачу это, — сказал бесцеремонный гермафродит полным ртом, помахивая зажатой в руке железякой, которую он вытащил с полки. — Если Ясон спросит, я тут не был.

Голос был низкий, но немного неестественный, точно его обладатель намеренно старался говорить басом.

«Значит, все-таки он, — пронеслось в голове. — Вот те на. Одел бы он платье, я бы приняла его за весьма милую девушку.»

Несостоявшаяся девушка, бросив на меня недружелюбный взгляд из-под густых ресниц, швырнула обглоданную куриную кость на полку и, сопя, потащила добытую железяку к выходу. Впрочем, почему я сразу решила, что это он? Вполне может быть, что это и впрямь девушка, которая предпочитает именовать себя в мужском роде. На втором курсе у меня была одна подруга…

— Эй! — Христофор постучал ногтем по стакану. — Куда?

— Чао! — тот уже был за порогом и проворно захлопнул дверь. Христофор лишь головой покачал.

— Ладно. На чем мы?.. Ага. В общем, вы быстро свыкнетесь. Клиентов сейчас не очень много, у вас будет время войти в курс. Ребята вам помогут. Так ведь?

— Угу, — Марк кивнул. Без воодушевления, просто механически опустил и поднял голову. Я украдкой подмигнула ему, мол «Привет, коллега!». Но он сделал вид, что не заметил.

— Осталось обсудить жалованье, — напомнила я.

Христофор замялся. Потарабанил костяшками по столешнице, вздохнул.

— Племя молодое… — он взглянул на меня и во взгляде его, глубоком и властном, возникла бы будто горечь. — Понимаю, времена… Двадцать лет — а уже о деньгах думаешь. Подумать только, сколько зла, сколько несчастий принесли нам эти кровожадные идолы современности, эти позолоченные осколки, эти презренные дрянные бумажки!..

Я ошеломленно уставилась на него. Во взгляде моем, я полагаю, Христофор прочел безмерное удивление. Очень уж неожиданным был этот переход.

— Таис, — тон его сделался мягче, приобрел глухие отеческие обертоны. — Об этом ли думать надо?.. О деньгах ли?

Я пробормотала что-то неразборчивое. Я всегда смущалась, касаясь финансовых вопросов, от рожденья так повелось и на третьем десятке не выправилось.

Спас меня, как ни странно, Марк.

— Христо, — сказал он. — Тебе не стыдно? Не валяй дурака.

И Христофор, глаза которого еще недавно пылали, чей голос звенел, лишь грустно вздохнул.

— Все на старика… Давайте, рвите его с потрохами!.. Терзайте! Ладно, госпожа Таис, только из-за вашей красоты и несомненного дарования… Можно сказать, как близкому человеку…

Он назвал сумму. Сумма эта была ни велика, ни мала. Пожалуй, ее можно было даже назвать скромной. Но все равно я вздохнула с облегчением. И только сейчас по-настоящему осознала, что первый и самый важный шаг сделан. Мне будут платить — звонкими ромейскими солидами, как взрослому специалисту, работнику. Этот факт отчего-то меня настолько очаровал, что пауза продлилась дольше положенного.

Христофор с Марком переглянулись. Видимо, решили, что я размышляю.

— Обед за счет Общества, — торопливо вставил Христофор. — Девять дней выходных в год.

— Да, — я очнулась. — Это вполне… Мне подходит.

— И замечательно! — Христофор треснул по столешнице так, что чернильница испуганно прыгнула на пол. Он поднял ее, вытащил, щурясь, из ящика лист бумаги, в котором я узнала рабочий контракт, жестом пригласил меня к столу.

Волнение, которого я не ощущала прежде, на самом деле лишь притаилось, стоило мне взять услужливо протянутое перо в руку, как пальцы тут же начали неприлично плясать. Пришлось собрать всю волю чтоб выдержать минуту, делая вид, что читаю контракт. Признаться, читала я его крайне скверно, даром что изучением контрактов занималась не один семестр. В глазах прыгали бесконечные «обязуется, буде воля на то противной Стороны», «в случае, если будет установлено», качались на волнах-строчках значки параграфов. Ох и всыпали бы мне за такое в университете… Магистр цивильного права, а перед контрактом трясется как гимназистка, узревшая перед носом жабу!

Но как только я поставила свою подпись, морок прошел. Мир вокруг обрел прежние черты, сердце перестало тараторить где-то в животе и я смогла перевести дыхание. Христофор аккуратно смахнув чернильные капли, чуть ли не торжественно спрятал контракт в ящик своего стола. Он задрал подбородок, так что стала видно тонкая кадыкастая шея, точно собирался сказать торжественную речь, что-то вроде напутствия молодому сотруднику, пожеланий успехов или цеховой клятвы. Но торжественность момента как-то сама собой улетучилась.

— Ну, э-э-ээ… — Христофор откинулся на спинку кресла. — Теперь вы одна из нас, так сказать. Приглашаю вас разделить торжественный ужин по этому поводу. Скрепить э-э-э… У меня есть немного отличной чудной роболы славного Пелопонесса, тех времен, которых вы никогда не видели. Марк, как у нас на кухне? Я думаю, надо послать Буцефала в тракторию, немного сыра, говядины…

Такой поворот событий меня не вполне устраивал. Судя по тому как Христофор из-под бровей разглядывал мои ноги, планировал он что-то большее, чем дружный ужин сослуживцев для скрепления их духа. Я вспомнила ощущение его рук на плечах…

И опять меня спас Марк.