Слуга смерти

Десять минут спустя после телефонного разговора с шерифом Коннелли Патриция все еще стояла в маленькой кухне своего дома, окно которой выходило прямо на деревья. Именно туда она сейчас и смотрела, хотя, честно говоря, на самом деле ничего не видела.

Так или иначе — ничего такого, чего не мог бы увидеть любой другой.

Почти всю свою жизнь Билл и Патриция Андерсы прожили в Портленде. Когда в середине восьмидесятых их дети покинули дом, родители начали постепенно вспоминать, что такое свободное время, словно работники заброшенного зоопарка, отпущенные вместе со зверями на свободу. Они начали выбираться по выходным в город, просто развлекаясь без определенной цели, но так продолжалось лишь до тех пор, пока они не открыли для себя Верону.

Верона была небольшим поселком возле шедшего вдоль тихоокеанского побережья шоссе — несколько улиц, деревянные дома, продуктовая лавка; можно было легко проехать мимо и даже ее не заметить. Но если ехать не спеша на юг, внимательно глядя по сторонам, то сразу за мостом через пролив будет знак «Редвуд-Лоджет», превратившийся в старое бревно, указывающее куда-то в лес. Патриция его заметила, и они свернули в ту сторону — взглянуть, что это такое. И эта случайность изменила всю их жизнь.

Редвуд-Лоджет казался кусочком давно ушедшей истории, чем-то вроде излюбленного местечка, где заканчивается утренняя поездка и начинается дневное веселье — купание, радостные крики, бег к морю и обратно по песку и еловым иголкам. Мама рада, что здесь очень уютно и есть где постирать одежду; папа доволен, что расходы не так уж и велики; детям это тоже известно, пусть и достаточно смутно, и они просто радуются жизни и теплу.

На лесистом участке, огороженном каменистым берегом с одной стороны и узким проливом с другой, располагалось четырнадцать домиков. Они сразу же решили поселиться в одном из них, под номером два, — гостиная, кухонька, спальня, ванная и кладовая, и все это в бревенчатом строении площадью двадцать на двадцать футов. В гостиной стояла дровяная печь, и там очень приятно было сидеть прохладными весенними вечерами, в спальне же было очень уютно холодными зимними ночами. На широком крыльце хорошо сидеть летом и осенью, слушая птиц и далекий шум воды, размышляя о том, что приготовить на ужин, и держа на коленях раскрытую книгу, чтобы оправдать свое ничегонеделание.

Вечерами они ходили через мост в поселок. Там они нашли бар, который стоял на сваях в заливе, с бильярдом и громкой музыкой, а чуть дальше в гору — ресторан, ничуть не хуже, чем в Портленде. Местное вино и пиво их очаровало — чего с ними не бывало уже давно и что вообще случается не столь часто в наше время и в их возрасте. Верона пришлась им весьма по вкусу. Билл и Патриция обнаружили, что им легче дышится, когда они стоят, держась за руки, на берегу, улыбаясь другим гуляющим, глядя на море и явственно ощущая кривизну земли. Пожилая пара, управлявшая Редвудом — Уилларды, — уже на второй день стала называть их по имени. Когда пришло время уезжать, Патрицию пришлось тащить чуть ли не на буксире, и она взяла с мужа обещание, что они станут бывать здесь так часто, как только будет возможно.

Тогда они и приняли решение — когда потребуется скрыться подальше от мира и людей, они будут приезжать именно сюда.

Прошло десять лет, за которые они побывали там раз двадцать, может быть двадцать пять. Уилларды ушли в 1994 году на пенсию, но от этого мало что изменилось: Патриция и Билл продолжали приезжать в Лоджет, словно морские птицы, неожиданно появляющиеся вместе со случающимся дважды в год приливом. Однажды они даже попытались привезти с собой детей, но ничего из этого не вышло — в чем, впрочем, не было ничего необычного. Как-то раз, описывая их отношения с Джошем и Николь, Билл назвал их сердечными, и к этому, по сути, все и сводилось. Все они любили друг друга, в этом не было никакого сомнения, но при этом вполне владели собой. Никто не сходил с ума от любви. Они регулярно звонили друг другу, наносили дружеские визиты. Они встречались по большим праздникам, обмениваясь подарками и помогая друг другу на кухне. Их дети трудились не покладая рук, и если карьера имела для них большее значение, чем визит к родителям, — это даже не обсуждалось. Так или иначе, Патриция и Билл продолжали ездить в Верону. Им нравилось, что у них есть где побыть вместе друг с другом, не беспокоясь о том, что думают по этому поводу окружающие. Однако отправиться туда всей семьей они больше не предлагали.

Как-то, оказавшись в Вероне на уик-энд в конце августа, они разговорились с новыми владельцами, что вовсе не означало, что с ними установились близкие отношения, как до этого с Уиллардами. Казалось, Ральф и Бекка забывали о них после каждого их визита, и дружеские отношения устанавливались каждый раз заново — но вскоре они поняли, что происходит что-то неладное. Возникало чувство, что прошлое больше не вернется. И после того, как они прямо об этом спросили, Ральф с нескрываемым сожалением подтвердил, что это последнее лето существования Лоджета.