Слуги милосердия

— К примеру, тот шунт для кефа. В целом я не рекомендую их использовать. Их слишком легко обойти, и главное — они не решают проблемы. А как я вижу, тот, кто работал над вами, пытался дополнить это другими методами. — При упоминании доктором шунта Сеиварден ощутила тошноту, вероятно и вызванную ее словами. Хотя чувство тошноты было каким-то отдаленным, будто притупленным. Препараты, несомненно. — Но я скажу вам правду, лейтенант: когда вы принимаете кеф, вам просто наплевать, что вы выблюете ваши внутренности. В этом-то вроде бы и все дело. Может, вы уже это открыли для себя? Нет? Ладно. Тот, кто поставил вам шунт и сделал все остальное, был, вероятно, не силен в этом. Судовой врач, да? Со всем уважением к судовым врачам, они должны разбираться во многих, самых разных аспектах, и подчас им приходится делать все это в весьма затруднительных обстоятельствах. Но кеф — не та сфера, в которой они обычно сведущи. Однако в конечном счете это, вероятно, не имеет такого уж большого значения. На самом деле единственное, что может с большой вероятностью сработать, — это развитие у себя таких привычек, которые будут вас удерживать. При условии, что вы хотите удержаться.

— Я хочу. — Сеиварден опустила руку. Открыла глаза, взглянула на худощавое, бодрое лицо врача. — Я удерживался. До сих пор. Я собирался продать араку. Я знал, что получу больше чем достаточно для… для того, что я хотел, но затем я подумал: нет, это принадлежит Брэк. А потом я подумал: к чертям, мне нужно выпить.

—- Несомненно, — согласилась доктор. — Упиться до беспамятства, чтобы не вернуться к кефу, — может и не особо хорошая идея, но она определенно указывает на поразительную решимость. — Сеиварден не ответила. — Я даю вам сегодня выходной день и отправляю домой с возможностью действовать завтра по своему усмотрению. Другими словами, если завтра вам захочется вернуться на работу, вам это разрешено, но, если вы предпочтете остаться дома еще на день, можете так и сделать, без дисциплинарного взыскания или потери заработка.

Сеиварден закрыла глаза.

— Спасибо, доктор.

— Пожалуйста. И постарайтесь не судить себя слишком строго. Думаю, на базе каждому хотелось бы надраться до бесчувствия прямо сейчас и очнуться, когда все вернется на круги своя. О, и в следующий раз, когда будете настроены вырубиться, дайте мне знать. Напиток, которым вы себя облевали с ног до головы, чертовски хорош, думаю, было бы честно, если бы и мне тоже досталось. То, что не прошло через вас, я имею в виду.

Сеиварден проспала весь день. Следующее утро она провела одна в огороженном ящиками конце коридора. Два и Четыре, которые не болели, не получили от медчасти нрава распоряжаться временем но своему усмотрению и отправились на работу.

Некоторое время Сеиварден сидела на полу, уставившись на ящики. Не шевелясь, хотя сказала своим двум Амаат, что чувствует себя гораздо лучше и воспользуется возможностью нанести визит главе службы безопасности Лузулун и администратору базы Селар. Они не оставили бы ее одну, если б она не дала им таких обещаний, если бы ее не вымыли и не одели в чистую форму, прежде чем уйти на работу. Что Сеиварден прекрасно знала. Но теперь, оказавшись одна, она обнаружила, что не хочет вставать.

— Может, просто вернуться в постель? — сказала она наконец вслух.

База заметила ей в ухо:

— Было бы очень неловко, лейтенант.

Сеиварден моргнула. Подняла взгляд, увидела садовода Баснаэйд, стоявшую с другой стороны ящиков.

— Казалось, вы так напряженно думали, — сказала Баснаэйд с улыбкой. — Я не хотела вас отрывать.

Сеиварден вскочила на ноги.

— Садовод! Вы отнюдь не оторвали меня, я на самом деле ни о чем не думал. Прошу, входите. Будете чаю? — Четыре приготовила полный термос, перед тем как уйти на работу. — Это просто смешно — приглашать пас в груду коробок.

— Малышкой я была бы в восторге, — сказала, входя, Баснаэйд. — Я выпью чаю, спасибо. Вот, я принесла вам кексов. Я не знала, оставила ли капитан флота что-нибудь съедобное.

— Мы обошлись. — Сеиварден удалось сделать вид, что вопрос об оставленном ее вовсе не беспокоил. — Это очень приятно и очень любезно с вашей стороны, благодарю вас. — Она налила чай, и они сели на пол.

Сделав несколько глотков, Сеиварден сказала:

— Я заметил, что вы были на днях на главной площади. Вас не ранили?

— Несколько синяков. — Баснаэйд махнула рукой, показав, что это не важно. — А из того окна вы выпали.

— О, вы это заметили? — спросила Сеиварден беспечно, почти как если бы она вновь стала самой собой, прежней. — Да, это оказалось захватывающе. — На нес накатило чувство вины, затем — отчаяние, но ей удалось скрыть их. — На мне была броня. И я приземлился плашмя на сниму, так что я в порядке.

Тут, вероятно, что-то промелькнуло по ее лицу, потому что Баснаэйд спросила:

— Вы уверены?

Сеиварден посмотрела на нее. А затем, не в силах сдержаться, сказала: