Слуги милосердия

– Ну, но вы… – Она остановилась. Замерла. До нее внезапно дошло, я это увидела.

– В этом нет ничего нового, – сказала я. Хотя не думаю, что она меня слышала. Кровь прилила к ее лицу, ей хотелось удрать куда-нибудь, но, конечно же, ей некуда было деться от самой себя. – Вы всегда ожидали от любого, кто ниже вас, заботливого отношения к вашим чувствам. Вы даже сейчас надеетесь, что я скажу что-нибудь эдакое, чтобы вы почувствовали себя лучше. Вы изрядно разозлились на Экалу, когда у нее это не вышло. – Молчание в ответ. Только неглубокие, очень аккуратные вдохи, словно она боялась, что глубокий вдох принесет ей боль. – Вы действительно стали лучше, но по-прежнему можете проявлять себя как чудовищно эгоистичное ничтожество.

– Я справлюсь, – сказала она, словно это логически следовало из того, что я только что сказала. – Мне нужно пойти в спортзал.

– Ладно, – ответила я, и, не говоря больше ни слова, она повернулась и вышла.

Глава 11

Через час я вернулась с одобренной врачом прогулки по коридору и обнаружила в своей каюте Сеиварден с еще мокрыми после душа волосами, которая рылась в буфете с чайными принадлежностями. Сопровождавшая меня Калр Пять, увидев Сеиварден, сначала обиделась и вознегодовала, но затем передумала.

– Лейтенант, – сказала Пять, приглядывая за тем, как я устраивалась на своей койке, – они там, сзади.

Сеиварден раздраженно хмыкнула. Вытащила мой старый чайный термос и две чашки, одну из них – щербатую. Стала готовить чай, в то время как Пять возилась с подушками, обкладывая ими меня; тщательно разложив их, она вышла.

Наконец Сеиварден принесла две чашки чая и села рядом со мной на койку.

– Знаешь, – сказала она после первого глотка, – в этом термосе заваривается не так, как надо.

– Он – не из Радча, – заметила я. – Он сделан для другого вида чая.

Я видела, что она отсчитывает свои тщательно размеренные вдохи. Чуть помолчав, она сказала:

– Брэк, ты когда-нибудь жалела, что не оставила меня там, где нашла?

– Никогда, – ответила я довольно искренне.

А затем, сделав несколько вдохов, она спросила:

– А Экалу похожа на лейтенанта Оун?

На мгновение я задумалась, откуда возник этот вопрос. А затем вспомнила, как Сеиварден лежала на койке в медчасти, прижавшись ко мне, когда я сказала «Милосердию Калра», что могла бы просто безумно полюбить Экалу, будь я по-прежнему кораблем.

– На самом деле нет. Но будь оно так, это было бы важно?

– Думаю, нет.

Мы лили чай молча, а затем Сеиварден сказала:

– Я уже извинился перед Экалу. И я не могу просто прийти к ней сейчас и сказать: «Тогда я просто говорил то, что предложил мне корабль, но теперь я действительно думаю именно так».

Я не ответила. Сеиварден вздохнула.

– Я просто хотел, чтобы она перестала на меня злиться.

Снова тишина. Она прильнула ко мне, опять – плечом к плечу.

– Я по-прежнему хочу кефа. Но одна мысль об этом вызывает боль в желудке. – Ей было нехорошо уже от одного упоминания о нем, я видела. – Врач сказала мне, что так будет. Мне казалось, что мне все равно. Я думал, что ничто такое не имеет значения, потому что, даже если бы я его принял, ничего хорошего мне это не сулило бы. Нет, это неправильно. Я опять себя жалею, да?

Я чуть было не сказала: «Я привыкла». Но промолчала.

Несколько минут Сеиварден сидела возле меня, молча, попивая чай размеренными глотками. По-прежнему жалея себя, но теперь – уже не так сильно и словно пытаясь сосредоточиться на чем-то другом. В конце концов она сказала:

– Наша Тайзэрвэт внезапно проявила целый ряд неожиданных способностей.

– Неужели? – спросила я ровным голосом.

– Она знает, как сделать так, чтобы сообщение выглядело официальным, верно? Она может получить доступ к официальному ретранслятору? Она говорила с базой и думает, что та выдаст ей секретную информацию? И тебя, похоже, все это отнюдь не удивляет. – Она отпила глоток чая. – Конечно, тебя трудно удивить. Но все же.

Я промолчала.

– Корабль мне тоже не ответит. Врача я и спрашивать не стану. Припоминаю: когда Тайзэрвэт только появилась, как тебя это злило, что она – на борту. Значит, она была потопом? А врач… что-то сделала, чтобы она работала на нас, а не на Анаандер? – Она имела в виду перевоспитание, но не могла заставить себя произнести это вслух. – Что же еще может наша Тайзэрвэт?

– Помнишь, я сказала тебе, что она тебя удивит.

В каюте Тайзэрвэт Бо Девять ставила на стол термос с чаем и чашку, чтобы лейтенант могла до них дотянуться. И чувствовала себя неловко. Все Бо стали приходить к тому же заключению, что и Сеиварден.

В моей каюте, на моей койке, по-прежнему дружески прижимаясь плечом к моему, Сеиварден сказала:

– Ты это говорила. А я тебе не поверил. Ну, теперь-то я уже понял.

Тайзэрвэт на своей койке, в своей каюте сказала:

– Хорошо, думаю, дело сделано. – Открыла глаза. Увидела стоявшую перед собой Бо Девять.

– Сэр, думаете с гражданином Юран все в порядке? А с садоводом Баснаэйд?

– Надеюсь, – ответила Тайзэрвэт, которая сама волновалась. – Я стараюсь это выяснить.