Слуги света, воины тьмы

Элиот и Фиона устроились в кресле, стараясь, насколько это возможно, держаться подальше друг от друга. Сесилия стояла на пороге, не решаясь войти. Бабушка сделала глубокий вдох.

— Начнем с родственников.

Элиот понял, что она имеет в виду семью матери, а не отца. Ему хотелось больше узнать об отце и его родне, но у него было такое чувство, что от бабушки он о них не услышит ни слова. Но между семействами существовала какая-то связь. Он чувствовал это.

— Дети — большая редкость для нас, — продолжала бабушка. — По причинам, связанным с удобством и с биологией. Мы не… — Она помедлила в поисках подходящего слова. — Короче, существуют медицинские причины.

Элиот взглянул на Фиону. Она понимающе кивнула.

— Что-то вроде врожденных дефектов, как у европейских династий?

— Алексей Романов, — добавил Элиот. — Он страдал гемофилией, верно?

Сказав это, он тут же пожалел, что вспомнил о наследнике престола последней Российской империи. В тысяча девятьсот восемнадцатом году Алексея Романова убили большевики — за две недели до его четырнадцатилетия… он был почти ровесником Элиота. [31]

— Нет. У нас все не так, как у Романовых, — быстро возразила бабушка. — Наши дети всегда были здоровы.

— Скажи им, почему у нас так мало детей, — послышался голос Сесилии из-за спины бабушки. Старушка нервно потирала руки.

Бабушка прищурилась и обернулась. Элиот не видел взгляда, которым она одарила Сесилию, но зато увидел результат: Си попятилась и исчезла в темноте.

Фиона поерзала в кресле.

— И почему же?

Бабушка повернулась к внукам.

— В нашем семействе так мало детей из-за самого семейства.

Сесилия осмелилась вернуться на порог.

— Мы ведем очень сложную политику, — продолжала бабушка. — Зачастую к самым младшим, самым уязвимым, относятся подозрительно и жестоко.

— Эти люди там, у дяди Генри, — вставил Элиот, — они сказали, что мы должны «уцелеть» в испытаниях. — Мальчик поежился, вспомнив об убийстве Алексея Романова. — Они имели в виду, что мы должны остаться в живых?

— Дети уже достаточно сильны, чтобы узнать, что им предстоит, — прошептала Сесилия. — Расскажи им о похищениях, сожжениях… о соблазнениях.

Ей хотелось сказать больше, но ее глаза наполнились слезами, и она прижала руку к шее. Бабушка зажмурилась.

— Хорошо. Мы не можем и не должны доверять никому из своих родственников. — Она открыла глаза. Ее зрачки расширились, словно она глядела в темноту. — Ваш дядюшка Генри, этот щеголь, не раз дрался на дуэли со многими вашими кузенами, как только немного повзрослел. Он нанимает на службу юных девушек, а потом «крадет» их. Вследствие этого возникают неизбежные ссоры — и у кого-то ломается шея, кто-то получает пулю в лоб или удар ножом в сердце. Он — милосердный убийца. По крайней мере, действует быстро. Гилберт… — Бабушка сжала зубы. — Этого всегда тянуло к тем женщинам нашего семейства, кто помладше. Порой он их соблазнял, порой вел себя не слишком по-джентльменски.

При этих словах Фиона зябко поежилась.

— А милейшая тетушка Лючия предпочитает яды. Однажды мальчика, вашего двоюродного брата, спрятали в приюте неподалеку от города Корк, в Ирландии. Лючия не знала, в каком именно приюте, поэтому она рассадила белладонну вокруг окрестных ферм, чтобы отравить коровье молоко. Следующей весной сотни детей уснули мертвым сном. [32]

Это звучало слишком дико, чтобы быть правдой, но Элиот не мог припомнить, чтобы бабушка хоть раз обманывала их с Фионой.

Ему стало душно, тяжело дышать.

— Ты хочешь сказать, что они собираются убить нас? Для этого и задуманы испытания?

— И да, и нет, — ответила бабушка. — Их героические испытания помогут установить ваше происхождение. Если вам повезет, если вас сочтут принадлежащими к нашему семейству, тогда у вас будет шанс. Я смогу оберегать вас, пока вы не научитесь защищаться от других.

— А если у нас не получится? — шепотом спросила Фиона.

Бабушка промолчала. Ее взгляд стал непроницаемым.

Фиона посмотрела на Элиота. Она напряженно думала, наморщив лоб. Элиот поняла: она чувствует то же самое, что и он. Что им расставили ловушку.

— Но я не понимаю, с какой стати мы обязаны проходить эти испытания, — горячо возразил Элиот. — Есть же свидетельства о рождении, можно сделать пробы ДНК и доказать, с кем мы состоим в родстве.

— Конечно, — кивнула бабушка. — Ваши родственники знают, кто ваши родители. Но их не это интересует. Они хотят знать, кем вы станете, когда повзрослеете, — частью нашего семейства или…

Она не смогла договорить и сокрушенно покачала головой.

— …частью семейства нашего отца, — закончил фразу Элиот. — Того самого, с которым вы враждуете?

Во взгляде бабушки отразились раздражение пополам с гордостью. Этого Элиоту хватило, чтобы догадаться: он затронул очень важную тему.

Фиона сдвинулась на краешек кресла.

— Но почему? Я думала, родственники должны заботиться друг о друге.