Слуги света, воины тьмы

— В обычных семьях все так и есть. По крайней мере, люди могут вести себя так по отношению друг к другу. Но у нас подобного никогда не было. В нашем семействе сильные истребляют слабых. Кровная месть и убийства — вот что вы унаследовали вместе с ДНК. Выжить удается только самым сильным, да и то за счет отточенного мастерства и удачи.

— А мы не можем спрятаться? — спросила Фиона. В ее голосе прозвучали нотки отчаяния. — Чтобы все оставалось как прежде… до того, как нас разыскал дядя Генри?

Черты лица бабушки немного смягчились.

— Ночь была слишком долгая. Вам надо отдохнуть. Неизвестно, что нам готовит завтрашний день. Сесилия, принеси чай.

Прабабушка проворно ретировалась и вернулась с подносом, на котором стояли две чашки с дымящимся чаем.

— Пейте, — скомандовала бабушка. — А потом в постель.

Элиот получил ответы далеко не на все вопросы. Однако если бабушка приказывала им молчать, выполнять домашние задания или ложиться спать — спорить было бесполезно.

Фиона первой взяла с подноса чашку и послушно сделала глоток чая.

— Не горячий, — заверила Элиота Сесилия.

Он вздохнул и отхлебнул немного ромашкового чая с мятой и медом. Чай был вкусный, и Элиот не заметил, как выпил всю чашку.

— Как только взойдет солнце, мы продолжим разговор, — сказала бабушка и поманила их к себе, чтобы обнять перед сном.

После теплых объятий она выпроводила их из кабинета и закрыла за ними двери.

Сесилия проводила их по коридору.

— Сон — это самое лучшее. Отдых для тела и души. И не вздумайте подслушивать, — предупредила она. — Ваша бабушка не в настроении, так что не шутите с ней.

Они остановились около дверей своих комнат. Фиона бросила взгляд на Элиота и кивком указала на пол.

— Доброй ночи, — сказал Элиот Си и поцеловал ее в щеку.

Сесилия подтолкнула близнецов к их спальням.

Только закрыв за собой дверь комнаты, Элиот услышал удаляющиеся шаги Си.

Дождавшись, когда шаги стихли, он подошел к кровати. Сняв с нее шерстяное одеяло, накрылся им с головой и улегся ничком на пол, прижавшись лицом к вентиляционной решетке.

— Ты здесь? — прошептал он.

За решеткой послышался приглушенный голос Фионы.

— Да.

Элиоту хотелось обсудить миллион разных тем.

— Ты в порядке? — начал он с самой очевидной.

— Даже не знаю. Чувство такое, будто меня вот-вот стошнит… то есть нет: будто я вот-вот проснусь, и тогда меня стошнит. А ты как?

— А я себя чувствую как в тот раз, когда ударился головой о край раковины в пиццерии. Думаешь, все это правда? Все, о чем говорили бабушка и дядя Генри?

— Знаешь, все настолько дико, что, наверное, это правда. Ты вспомни: когда такое было, чтобы бабушка нас обманывала?

— Ну… Она явно хранит какие-то тайны, — возразил Элиот. — Кузены-убийцы… Одно семейство враждует с другим… Нам грозит опасность расстаться с жизнью… — У него не было желания говорить об этом, поэтому он попробовал сменить тему. — До сих пор не понимаю, как мы добрались до острова и дома дяди Генри.

— Погоди… Ты что же, считаешь, что мы не должны доверять бабушке? — с опаской спросила Фиона.

— Да нет, конечно, мы можем ей доверять… Может быть. Не знаю. Она сказала, что нельзя доверять никому из родственников. Понимаешь… Ведь она вправду могла убить этого мистера Уэлманна.

Элиот почувствовал, как тяжелеют руки и ноги. Чай Сесилии вершил свое дело.

— Что бы она ни сделала, — сказала Фиона, — она поступила так, чтобы защитить нас. Разве ты не понимаешь?

— Мне только жаль, что она нам раньше ничего не говорила. Мы могли бы сами все это обдумать.

— Что обдумать? — сердито спросила Фиона. — Представляешь, что случилось бы, если бы мы были маленькими и тогда познакомились бы с дядей Генри и всеми остальными? Нас бы похитили? Убили? Или что-нибудь похуже?

Элиот вспомнил, как он, увидев дядю Генри, мгновенно понял, что тот — его родственник. А теперь он ощущал инстинктивный страх перед ним и всеми остальными. Он словно увидел красивого паука. Да, паук прекрасен, но его укус ядовит.

— Наверное, — ответил Элиот. — Я просто хочу, чтобы мы думали сами — и не принимали на веру все слова бабушки.

— Думай что хочешь, но только бабушка всегда о нас заботилась. И всегда будет заботиться. — Из-за решетки послышался долгий вздох. — Я устала. Лягу спать. Утром что-нибудь придумаем.

Полночь уже миновала, и утро фактически наступило. Фионе следовало бы знать об этом. Элиот испытал безотчетное раздражение из-за того, что сестра ничего не заметила.

Ему хотелось поговорить еще, но Фиона молчала.

— Фиона?

Раньше ни она, ни он не прекращали разговор на такой ноте. Всегда как-то веселили друг друга. А Фиона даже не назвала его чем-нибудь вроде stapelia gigantea. [33]

Элиот хотел окликнуть Фиону, попросить, чтобы она еще поговорила с ним, но этим он бы только привлек внимание бабушки, и появилось бы новое правило с запретом «тайных переговоров посредством системы вентиляции».

Мальчик встал и улегся на кровать одетым. Раздеться не было сил.