Слуги ветра

Извлекая себя самого из упругих складок гамака, я неторопливо оделся, натянул сапоги, подпоясался ремнем и накинул меховую куртку. Вальяжно и неспешно прошел по узкому коридору мимо общей столовой и поднялся на рулевой мостик. Тром бежал навстречу, удерживая в руках полный кувшин с крепкой полынной настойкой.

— Дольем в масляный котел, — пояснил старик. — Придется подниматься на большую высоту, чтобы облететь шторм.

Немного осмотревшись по сторонам, я заметил в пелене облаков мутный солнечный диск. Накатывающие с юга упругие порывы ветра подгоняли корабль даже с уложенными снастями в нужном направлении. Най привязал себя кожаным ремнем к верхушке мачты и проворно наматывал на катушку длинную шелковую нить большого змея с дымной жаровней, привязанной снизу как противовес. Высоко в небе яркое полотно этой странной игрушки распускало длинный дымный хвост красного цвета, причудливо заворачиваясь в восходящих потоках. Дым быстро растворялся в бушующем шквале, но и короткого шлейфа было вполне достаточно, чтобы уверенно определить, что на высоте ветры дуют совсем не попутные. Поднимись мы выше, нас станет сносить на восток, а это как раз в сторону великой пустыни.

— Скажи Ханху, — попросил я Трома, — чтобы поднялся самую малость. Пойдем в попутном потоке, сквозь шторм.

— Это очень опасно капитан! — вмешалась в разговор Хаджин, оказавшаяся рядом. Обычно небоходы так не поступают.

— Обычно небоходов не преследуют взбесившиеся маги-инквизиторы в компании оголтелой сотни горных королей. Ставьте «малую медузу»! — выкрикнул я, обращаясь к замершим в ожидании приказа небоходам.

Команда была удивлена такому приказу, но спорить с капитаном никто не решился, даже бывалые небесные скитальцы прикусили языки. Снасти гудели как струны арфы на ветру. Корабль несся словно стрела, пущенная из лафетного арбалета. Я сам встал у рулей, прибывая в полной уверенности, что без особых проблем справлюсь с этим непростым делом. Вельгор и Корвел не отходили от меня ни на шаг. Мы действительно, словно сквозь штормовое море, неслись над облаками, лишь изредка касаясь днищем причудливой, таинственной материи, высекаемой ветром в самые таинственные формы и образы. Хаджин поднялась из трюма с холщовым мешочком нехитрой снеди в руках, стала взбираться на мачту, где, не покидая своего поста, сидел проголодавшийся с утра Най. Вельгор повернул мерные колбы с песком вот уже третий раз, но шторм все не прекращался, увлекая нас вслед за собой с чудовищной скоростью.

Челюсти сводило от холода, руки в меховых перчатках уже даже сгибались с трудом, пушистый ворот и часть войлочного капюшона покрылись инеем, глаза слезились. Холодные капли тумана лишь только касались бортов корабля, как тут же примерзали к снастям и бронзовым креплениям, обволакивая все вокруг причудливыми потеками. Наконец, когда посиневший от холода Вельгор уже в четвертый раз повернул мерную колбу, тогда я чуточку расслабился. Заметил, что ветер значительно утих и в молочно-белой пелене облаков под нами стали образовываться довольно обширные плеши, сквозь которые отлично было видно зеленый ковер густых лесов и полей, а не голая пустыня, что стелилась за бортом прежде.

— Спускайся как можно ниже, Ханх! — крикнул я в решетку трюма, еле заставив шевелиться онемевшие губы. — Нам надо как следует просушить корабль!

— Это земля Хариди, мой капитан! — закричал восторженно стоящий на носу корабля купец Бах-рей, укутанный в дорогую бобровую шубу. — Да будут милостивы к вам великие духи! Капитан Бра-мир! Это земля Хариди! Клянусь своим купеческим словом! Клянусь честью, капитан, я восславлю ваш дерзкий полет и разнесу весть всем торговым гильдиям о великом капитане Брамире, сумевшем оседлать бурю!

Мне стало закладывать уши, голова немного кружилась, но пришлось терпеть. Видимо, лампадарь Ханх, околевший в своем трюме, поспешил спуститься, чтобы хоть немного отогреть наши кости, до того как солнце скроется за горизонтом. Най спустился с мачты, трясясь от переохлаждения, а Хаджин хоть и смотрела на меня исподлобья, сурово и назидательно, все равно улыбалась. Тром вынес на палубу большой бочонок вина и стал угощать всех и в первую очередь тех, кто стоял рядом со мной у рулей в леденящем холоде. Даже Най подставил кожаный стакан, предварительно вытряхнув из него хлебные крошки себе в рот. Тром налил и ему.