Слуги Зла

Но наемники точно знали, что этим защита от случайностей не ограничивается, поэтому никто из них не ступил в темноту коридора, открывшегося за воротами: чревато. Вперед пропустили местных. Шорох и его товарищ с кольцом в ноздре, по имени Комар (первое имя, конечно – мама, наверное, так назвала, а нового еще не получил, по молодости лет) с минуту отключали все секретные механизмы, спрятанные в полу и стенах. Этот вход не предназначался для гостей. Всякий, вошедший сюда без местного провожатого, был бы убит на месте автоматическим охранным устройством. Устройства такого рода зависят от фантазии хозяев – но смерть на стальных остриях, стремительно и перекрестно выдвигающихся из стен, или под рухнувшей сверху каменной плитой одинаково неизбежна. Любые механизмы аршей работали безотказно.

Длинный прямой коридор, в котором потенциальных врагов ждали ловушки, закончился развилкой из трех коридоров, ведущих дальше. Вопрос о том, какой из них идет в жилой сектор, мог возникнуть только в человеческой голове – для аршей запахи, доносящиеся с трех направлений, делали выбор очевидным. Из ближайшего, сворачивающего вправо, ужасно несло гремучим студнем, дымом и тлением – он вел в сектора, которыми хозяева пожертвовали. Из коридора, уходящего резко влево и вниз, доносился тонкий запах воды, лишайников и старой факельной копоти; оттуда же припахивало летучими мышами – подземное озеро, можно не сомневаться. Только центральный коридор терпко благоухал маслом из хвои горной сосны – древним знаком, указывающим на безопасность, светильным газом, дымом и, чуть заметно – копченым мясом. Этот коридор уходил скорее вверх, чем вниз – и именно там сейчас находились хозяева.

Третий смотритель, носивший вполне профессиональное имя Сквозняк, повернул рубильник на стене: центральный коридор тускло осветился газом, горящим в стеклянных шарах. Более яркого света глазам аршей не требовалось, хотя многим из них яркое освещение нравилось чисто эстетически, как утонченная роскошь и дополнительные возможности для зрения.

– Светильники уцелели, надо же, – восхитилась Шпилька. – А ведь так грохнуло…

– На самом деле грохнуло-то целым уровнем ниже, – мрачно сказал Шорох. – Здесь, конечно, тоже тряхнуло – будь здоров, – он кивнул на темную нишу с разбитым шаром, – но внизу намного хуже.

– Нижним секторам конец, – сказал Комар. – Там – могила, общая могила.

– Неужели вода дошла сюда? – спросил Клык. – Мы думали, вы все-таки далеко оттуда живете…

– Дошла?! – Комар с размаху стукнул себя ладонью по груди. – Да ты бы видел, как она дошла!

– Ворота в галереях выбивала, – тихо вставил Сквозняк. – С ревом… Понимаете, мы всегда жили очень низко, самые нижние ярусы глубоко под горами, там – естественные пещеры, строиться было очень удобно…

– А теперь вон там вода стоит, – Шорох махнул рукой влево, и наемники согласно покивали. – Поднялась до этих ярусов почти…

– Тут много подземных источников, – усмехнулся Сквозняк. – Соседи нам всегда завидовали, мол вода, и теплая вода, и рыба водилась в озере…

– Давняя привычка, – понимающе сказал Паук. – Если опасно, то всех уязвимых увести поглубже…

– Когда вода спадет… я сестричек поищу… – Комар перешел почти на шепот. – Если спадет… если узнаю…

Наемники отвернулись. Мелкий в порыве сочувствия толкнул Комара плечом, тот ответил благодарным взглядом и ответным пинком. Коридор вывел в широкую разветвленную галерею; тут расположилась верхняя часть подземного поселка хозяев – блокпост и рабочий сектор.

Галерея освещалась очень скудно, но не это оказалось для наемников главной приметой бедственного положения клана, который здесь обитал. Бойцы вслед за Шорохом прошли мимо кузницы и оружейных мастерских; в их глубине, непривычно темной, тихой и холодной, молчали вентиляторы, а запах старой гари перебивался запахами холодного железа и пепла. Главный генератор громовых сил и насосы, качающие в поселок воду, тоже стояли. Пещера казалась ненормально пустынной. Смотреть на это было так же тяжело, как на раненого, лежащего без чувств.

– Совсем плохо? – спросил Паук. – Первый раз вижу, чтоб оружейники бросили работу во время войны…

– Оружейники либо в патруле, либо отсыпаются после патруля, – сказал Шорох. – Те, кто выжил. Только Хромой Пес не выходит наверх, он один тут клинки ребятам точит и полирует – но ему тоже надо спать когда-то…

Некоторые проходы закрывали окованные сталью створы из цельных бревен. Их никто не охранял – вряд ли при создавшемся положении вещей некий разгильдяй мог бы отправиться в шахту, принадлежащую клану, не справившись у старших. Зато горели светильники у статуи Господина Боя, общего старшего предка: слишком многие сейчас хотели разговаривать с тенями своих погибших родичей. Чтобы предку было легче доносить голоса живых до тех, чья плоть стала землей, хозяева принесли из Последнего Приюта его череп, побуревший от времени, который теперь покоился у предка на ладонях.

Шорох, проходя, благоговейно провел пальцем по костяной скуле, вниз, до великолепного клыка:

– У него теперь бойцов больше, чем у нас…

Наемники переглянулись.