Слухи

Грейс лихорадочно соображала, как устранить последствия нелюбезной встречи и сможет ли она в очередной раз абстрагироваться от того факта, что муж ценит свою работу больше, чем ее, когда Грэм заявил:

– Есть причина, почему я прилетел раньше.

– Вот как?

Он отодвинул стул и присел рядом с Грейс около барной стойки.

– Нам нужно поговорить.

– Понятно, – кивнула она. Грейс догадывалась, о чем пойдет разговор. В глазах мужа не было жизни, они что-то утратили, и это нельзя было приписать только ночному перелету. Грейс занервничала.

– Ты же видишь, у нас ничего не получается, – продолжил Грэм.

У Грейс сильно забилось сердце.

– Я так больше не могу, – добавил он.

– И что ты намерен делать? Переедешь в Англию и поселишься с нами?

– Грейс! – Грэм с грустной усмешкой покачал головой. – Ты прекрасно знаешь, что я перевелся в Сингапур, чтобы быть ближе к вам. Ты уехала из Австралии, не предупредив меня. Забрала Матильду в другую страну, даже не посоветовавшись со мной. Нормальный человек так себя не ведет.

– Я тебе сообщила, что переезжаю, – возразила она.

– За две недели, когда вещи были уже собраны? И то лишь потому, что ты оставила меня разбираться с договором аренды. Ты все распланировала, не учитывая мои интересы, но я, как всегда, смирился, потому что…

– Почему же, Грэм? – с вызовом спросила Грейс.

– Ты сама знаешь, – устало отозвался он, будто на его плечах оказалось все бремя мира. – Бороться с тобой невыносимо тяжело. Я так больше не могу. Я хочу развода.

Грейс молчала, пытаясь разобраться в ситуации. Можно ли было догадаться заранее? Наверное, но, честно говоря, она не ожидала, что Грэм уйдет от нее. Когда Грейс порой думала о расставании, то не сомневалась, что это она его бросит. Грэму отводилась всего лишь роль преданного обожателя, а он…

Боже, она готова умолять его не уходить, вдруг поняла Грейс. Но как она может предстать перед ним слабой? Грейс привыкла оставлять за собой последнее слово. Грэм часто повторял, как ему повезло, что она у него есть.

– У тебя другая женщина? – спросила она. Наверняка дело в этом, иной причины быть не может. Мысль, что муж был с другой, вызвала у Грейс брезгливость.

– Нет. – Он покачал головой. – У меня никого нет. – Он потянулся к Грейс, но она отступила.

– Не прикасайся ко мне, – прошипела она, решив не показывать, как ей больно.

Июнь 1997 года

Впереди мелькали фиолетовый худи Анны и кислотно-зеленая майка, из которой не вылезала Хизер. Девчонки сошли с тропы и через рощицу направились к скалам. Уже стемнело, уличные фонари остались далеко позади, а свой фонарик Анна периодически выключала, несомненно, от подначек Хизер, жаждавшей до предела обострить ощущения.

Грейс держалась на расстоянии, прячась за стволами деревьев. В какой-то момент она разглядела впереди сине-белую полицейскую ленту, отмечавшую опасный участок. Они с Анной хорошо знали, насколько коварна крошившаяся порода скал. Кэтрин им все уши прожужжала, когда отсюда сорвался человек. Почва может мгновенно уйти из-под ног.

Анна и Хизер остановились, и Грейс прильнула к дереву. До нее доносились приглушенные голоса: девочки о чем-то спорили. Наверняка о том, что делать дальше. Но вот Хизер перешагнула ленту и прижала ее ногой к земле, чтобы Анна тоже могла пройти. Если Анна и волновалась, она не подала виду и не отстала от Хизер.

Грейс осторожно двинулась вперед и вскоре различила два силуэта на фоне освещенного луной ночного неба. Ей было невыносимо видеть лучшую подругу с кем-то еще. Это было худшее из предательств. И хотя, согласно плану, уже можно было повернуть назад, чтобы вернуться раньше Анны, или до того, как ее отец проснется и хватится их обеих, Грейс не могла уйти. В душе поднималось что-то темное, беспощадное.

– Ты что, влюбилась в Анну? – с издевкой спросила Хизер недели три назад, подкравшись к Грейс, сидевшей на травяном газоне около школы, дожидаясь окончания урока истории у Анны, чтобы вместе пойти домой.

– Еще чего! – огрызнулась она.

Хизер умела опошлить что угодно. Грейс не влюблена в Анну – их отношения в сто раз крепче какой-то влюбленности, но Хизер этого было не понять. Такие, как она, заводят подруг на время, а времена, как известно, приходят и уходят. Грейс и Анна связаны вечной, нерушимой дружбой.

Порой Грейс и сама не вполне понимала природу их близости, по крайней мере, так, чтобы можно было объяснить в двух словах. Как расписывать тончайшие хитросплетения связей с другим человеком, когда ты можешь читать его мысли, как открытую книгу?

Ближе Анны у Грейс не было никого в целом мире. Даже мать, которая бестолково металась между Грейс, Генри и Анной, словно сразу всем хотела угодить. Над Анной эта наседка хлопотала больше, чем над Грейс, но стоило ее ненаглядному Генри щелкнуть пальцами, как Кэтрин спешила к нему, притворяясь, будто ей интересно то, что муж смотрит по телевизору, и смеясь над его историями с работы, сути которых она не понимала.

А отец… Для Грейс не было тайной, что собственный отец едва замечает ее.

«Нет, Хизер, я не влюблена в Анну, она мне просто нужна!» – вспомнила Грейс свой ответ.