Слухи

Я знала, что это неправда. Грейс неожиданно замолчала после нашего разговора у моря, но это не означало, что ее нет в городе. Я не стала говорить Бену, что видела ее пару раз, когда нарочно делала крюк через Уотервью.

Я начала считать дни, размышляя, что означает ее молчание. В сочельник я села в машину, торопясь кое-что купить, проехала мимо ее дома и успела заметить, как Грейс куда-то шла с Грэмом и Матильдой.

Я терялась в догадках насчет ее тактики: эта мертвая тишина шла вразрез со всем, что я ожидала. Очередная хитрость, чтобы держать меня в напряжении. Одно я знала точно: из моей жизни Грейс еще не ушла.

В тот же день на придверном коврике оказалась открытка, адресованная лично мне. Внутри было написано: «С Рождеством, Анна! Скучаю по тебе, Г.».

Я разорвала открытку, бросила клочки в мусорное ведро и заново начала отсчет дней без Грейс. Сегодня шел седьмой.

Алан поставил на стол поднос с напитками и присел рядом с Кейтлин, обняв жену за плечи. Я улыбнулась при виде его щегольского пиджака с платочком, выглядывавшим из нагрудного кармана. Несмотря на новогоднюю ночь, настроение за столом было вялое: никто не торопился поднимать бокалы, как обычно.

В углу трое музыкантов готовились к выступлению. Времени всего половина десятого, а я уже думала, скоро ли мы с Беном сможем уйти отсюда.

– Надо было такси заказать, – сказала я ему, взяв вино. – Давай сейчас закажем?

– На какое время? – спросила Рейчел, сидевшая напротив. – Терпеть не могу знать час отъезда.

– Мне нужно отпустить няню, – пояснила я.

– Но сегодня же Новый год! – возразила она.

– Знаю, – буркнула я. Мне хотелось к Итану. Я бы лучше осталась дома, потому что беспокойство не исчезало. Целый день меня мучило гнетущее предчувствие, но я пересилила себя ради праздника, да и Бен уговаривал не волноваться. – Я же могу позвонить и узнать, как обстановка, – пробормотала я, ни к кому в особенности не обращаясь.

– Анна, да что с тобой сегодня? – воскликнула Рейчел, беря большой бокал шабли и крутя его за ножку, прежде чем сделать глоток. – Такой праздник! Новый год же наступает, друзья, время новых стартов и решений! А мы сидим как на похоронах, – добавила она тихо, покосившись на Нэнси. – Да, да, выдались у нас две недели необычных, но мы же снова вместе. А ну-ка, пересаживаемся! – велела она. – Так, девочки с одной стороны, мальчики с другой!

Мы послушно пересели. Рейчел оказалась рядом с Нэнси, а Кейтлин примостилась рядом с Рейчел. Ансамбль начал играть, и я так и не успела позвонить няне.

Я почти забыла, что расслабляться рано, потому что мы пили вино, смеялись над шуткой Рейчел и всячески старались вспомнить важность нашей дружбы, пусть последние недели и принесли много перемен.

У меня появились тайны от лучших подруг. Я убеждала себя, что и раньше не всегда была с ними откровенна, но сейчас ситуация обострилась. Им было известно, что я ездила к Кэтрин выяснить цель возвращения Грейс. Они знали о маниакальном желании Грейс быть у меня на первом месте. Но они даже не подозревали, на что она способна.

Больше всего я волновалась за Бена. Я поймала его взгляд и улыбнулась, но муж остался серьезным и вернулся к разговору с Аланом.

За три дня до Рождества он обратился ко мне:

– По-моему, мы должны еще раз обдумать это удочерение.

– Зейди? – Муж даже не произнес ее имени. – Ты шутишь? – ахнула я. Встреча с Зейди у нас была запланирована на шестое января. «Давайте дождемся конца праздников», – посоветовали в агентстве. – Бен, – умоляюще начала я, – ты же не хочешь сказать, что мы все отменяем?

Именно этого я и боялась. Муж махнул рукой и закрыл тему, но мне так не терпелось все выяснить, что в конце концов я сочла за лучшее пока молчать. Если мы доживем до шестого января без скандалов, он не откажется от Зейди, верно?

Две последние недели комментарии и вопросы возникали у мужа в самые неожиданные моменты. Рождественским утром я чистила брюссельскую капусту, когда Бен подошел и сказал:

– Ты же чувствуешь, не то мы затеваем! Когда Грейс убедила тебя солгать, ты тоже все чувствовала.

Он не первый раз напоминал об этом – и, получается, не в последний.

– Конечно, – ответила я, бросив кочешок в дуршлаг и опустив руку с ножом на раковину. – Но ты ее плохо знаешь, Бен. Она внушила мне, что это единственный выход.

– Да, я ее плохо знаю, – кивнул он, – и продолжаю теряться в догадках, Анна.

Бен взял бокал и налил себе красного вина. Каждое его движение сопровождалось грохотом или стуком. Я впервые видела, чтобы муж пил до полудня; такого за ним не водилось даже в праздники.

Я неоднократно пробовала ему объяснить, но с тем же успехом можно было говорить со стеной: муж либо возмущался, либо его реакция напоминала ревность.

Фокус своих обвинений он перенес с того, что я сделала, на причину, по которой я это сделала: Грейс. Я подчеркнула, что у меня не было интрижки и что Бен не имеет права ревновать к особе, которая манипулировала моей жизнью из чистого эгоизма, но вместо сочувствия муж будто злился на меня.