Слухи, образы, эмоции. Массовые настроения россиян в годы войны и революции, 1914–1918

Эксперимент Серова был одобрен Николаем II, и с его легкой руки стали появляться другие «простые» державные образы. Однако в целом парадно-торжественная репрезентация власти продолжала доминировать, что особенно проявилось в 1913 г., когда вся империя праздновала 300-летний юбилей дома Романовых. К юбилейным торжествам публиковались парадные портреты российского самодержца и выходили иллюстрированные издания на историческую тематику; журнал «Нива» публиковал фотоотчет о торжествах, проходивших в различных городах империи, а «Русский паломник» выпустил бесплатный «Юбилейный альбом в память 300-летия дома Романовых», в котором появился парадный портрет Николая II со скипетром и державой.

Пышная свита, парадные одежды, торжественные приемы — все это запечатлевали фотокамеры, создавая у зрителей образ преуспевающей и счастливой династии в богатой империи. Однако в действительности общество постепенно охватывала волна протеста. Из секретного циркуляра директора Департамента полиции МВД В. А. Брюн-де-Сент-Ипполита, направленного губернаторам, становится ясно, что власти летом — осенью 1914 г. не питали никаких иллюзий по поводу народного единения, понимая его временный характер и опасаясь, что революция в империи может вспыхнуть с новой силой[1914]. Необходимо было укрепить связь народа с монархом, и в этих условиях происходило изменение стратегии репрезентации образа власти: в фотоотчетах официально издававшейся «Летописи войны» (редактор-издатель придворный историограф императора Д. Н. Дубенский) создавался образ народного царя, переносившего невзгоды военной жизни вместе со своим народом. Первый номер журнала открывался портретом Николая II в традиционным ключе — лицо анфас, снято чуть снизу, взгляд направлен в сторону от зрителя, — однако форма одежды царя была не парадной, что отвечало трагичности момента и, кроме того, на груди императора одиноко красовался орден Св. Владимира IV степени — выдававшийся чиновникам среднего ранга, жаловавшийся за благотворительную деятельность купцам и промышленникам, а также офицерам в звании от подполковника (ил. 147).

Ил. 147. Его императорское величество, государь император Николай Александрович, самодержец всероссийский // Летопись войны. 1914. № 1

Вскоре, правда, в «Летописи войны» появляются и более пышные образы самодержца: в № 5 печатается парадный портрет Николая, выдержанный в стилистике портретов Липгарта, а в № 6 — парадный портрет наследника престола царевича Алексея, однако ставка редакции на документирование реальности непостановочными репортажными кадрами постепенно вытесняет традиционную стратегию репрезентации. В «Летописи войны» публикуются фотографии поездок Николая II в Ставку, на которых он изображен в походной форме, в мундире полковника, создающем контраст с генеральскими знаками отличия царского окружения. Кроме того, подчеркивается аскетичность и непритязательность императора в военном быту. На одной из фотографий представлен интерьер общей спальни императора и цесаревича в Ставке: в центре стоят две походные кровати-раскладушки, между ними на столике расставлены иконы, а на кресле у камина в углу лежит балалайка, на которой учился играть наследник престола. В октябрьском номере «Летописи войны» 1914 г. появилась репродукция картины 1911 г., изображавшей Николая II в походном снаряжении с шинелью в скатке через плечо.

Ил. 148. Николай II и Н. В. Рузский // Летопись войны. 1914. № 8

Ил. 149. Николай II в действующей армии. 1914–1916. Иллюстрированная почтовая карточка

На многих фотографиях, посвященных поездкам Николая II в Ставку, композиция выстраивалась уже без акцентирования величия императора; на фотографии встречи царя и генерала Н. В. Рузского центральным персонажем композиции оказался генерал Н. Н. Янушкевич, государя же можно опознать лишь по более свободной позе (ил. 148). Однако если на упомянутой фотографии царь хотя бы находился на первом плане, то на почтовых карточках иногда печатались и вовсе неумело снятые фотокадры, переэкспонированные, нерезкие, на которых царь терялся в группе прочих людей или отворачивался в сторону от зрителя (ил. 149). На одной из карточек император был заснят в просвете между окружившими его офицерами, причем ракурс съемки был выбран такой, что царь визуально оказывался намного ниже ростом других членов своего окружения, едва доходя офицерам до плеч. Вероятно, фотограф хотел донести до зрителя идею, что царь находится в постоянных делах и заботах о состоянии российской армии, в соответствии с природой документальной фотографии передать отдельное мгновение, остановить и поймать время, однако неискушенный визуальной продукцией зритель смотрел и видел на подобных карточках совсем другое — маленького, суетливого человека, внешние данные которого уступают царскому окружению (ил. 150).

Ил. 150. Николай II в действующей армии. 1914–1916. Иллюстрированная почтовая карточка