Слухи, образы, эмоции. Массовые настроения россиян в годы войны и революции, 1914–1918

Впрочем, представления обывателей, также настоянные на слухах, отличались не большей достоверностью. В обществе были распространены разговоры о том, что министр внутренних дел А. Д. Протопопов готовит провокации и с этой целью расставил на крышах домов, колокольнях, пожарных каланчах пулеметы. Среди бытовых слухов горожан выделялись те, которые объясняли нехватку продуктов, главным образом хлеба. В качестве причин называли спекуляцию, неумение властей организовать доставку хлебных грузов, вследствие чего мука сгнивала на железнодорожных станциях, ожидая отправки, обвиняли даже извозчиков, которые якобы в условиях роста цен на овес скупали хлеб и скармливали его лошадям. Однако и в продовольственной теме было место для политики: быстро распространился слух о том, что нехватка хлеба — это и есть задуманная Протопоповым провокация: якобы министр лично распорядился запретить продавать хлеб населению, чтобы спровоцировать голодный бунт и затем жестоко его подавить. По другой версии, министр внутренних дел запретил подвозить в Петроград хлеб с тем, чтобы склонить население к заключению сепаратного мира, полагая, что сытый народ на это не пойдет[2335]. Впоследствии, когда революция уже свершилась, в городской смеховой культуре — анекдотах, карикатурах — данный сюжет неоднократно обыгрывался. Протопопову приписывали слова, что он сознательно приближал революцию своими действиями. Появлялись даже шуточные проекты памятника главным «революционерам» — Распутину и Протопопову. Были и рациональные объяснения продовольственной проблемы, связывавшейся с банальной рассогласованностью действий властей: «В то время когда в Сибири гниют 4 миллиона пудов мяса, в черноземных губерниях гниют миллионы пуд. ржи и пшеницы, а в самой Москве в Виндавском вокзале сгнили два миллиона яиц, народ Первопрестольной нуждается в корке даже черствого хлеба. Министерство внутренних дел идет против Министерства земледелия; последнее против первого, и оба министерства — против общественных организаций городов и земств»[2336]. Слухи о продовольственном мародерстве и спекуляциях уже приводили за годы Первой мировой войны к массовым погромам в Одессе, Москве, Астрахани, во время которых власти оказывались бессильными, и города переходили во власть толп. В феврале 1917 г. настала очередь Петрограда.

Так или иначе, но обыватели бросились скупать хлеб про запас, и ситуация с ним еще более усугубилась. Один из агентов донес содержание разговора лавочника с покупательницей. Хозяин мелочной лавки спрашивал: «И во что вы жрете? Раньше хлеба пекли на три дня и всегда оставалось, теперь пеку два раза в день и никогда не хватает до вечера… А ведь мужики взяты на войну… Кто же это столько стал жрать?»[2337] Начальник петроградского военного округа в докладе отмечал, что увеличение потребления хлеба связано с тем, что в условиях роста цен на колбасу и яйца бедные слои населения стали заменять их хлебом[2338].

Официальная пресса пыталась сдержать рост панических настроений. «Ведомости петроградского градоначальства» поместили на первую полосу обращение Хабалова, объяснявшего нехватку хлеба в некоторых лавках тем, что «многие, опасаясь недостатка хлеба, покупали его в запас на сухари»: «В последние дни отпуск муки в пекарни и выпечка хлеба в Петрограде производятся в том же количестве, как и прежде. Недостатка хлеба в продаже не должно быть. Если же в некоторых лавках хлеба иным не хватало, то потому, что многие, опасаясь недостатка хлеба, покупали его в запас на сухари. Ржаная мука имеется в Петрограде в достаточном количестве и подвоз этой муки идет непрерывно»[2339]. Однако информационный кризис окончательно подорвал доверие общества к любым официальным заявлениям. К тому же с января распространялись слухи о введении карточек на хлеб (на заседании Петроградской городской думы 13 февраля было решено «поручить городской Управе немедленно ввести карточную систему на хлеб»[2340]), которые власти предпочитали не комментировать отчасти потому, что до тех пор официальная пропаганда неизбежность поражения Германии в войне из‐за голода объясняла наличием карточной системы. Тема хлебных карточек обсуждалась в печати, при этом отмечалось, что сами по себе карточки на хлеб ничего не решат, так как нужно будет обеспечить их правильное распределение, исключить злоупотребления[2341]. В качестве примера приводились действующие карточки на сахар. В связи с темой хлебных карточек вставал вопрос о питании домашних животных, которые в условиях вздорожания мяса были переведены своими хозяевами на хлебный рацион. «Вечернее время» писало, что необходимо ввести хлебные карточки и для собак. В конце концов распространились слухи, что выдача хлеба будет ограничена фунтом для взрослых, и половиной фунта для детей. Это привело к новой волне паники.