Слухи, образы, эмоции. Массовые настроения россиян в годы войны и революции, 1914–1918

Впоследствии к реквизициям лошадей и рогатого скота добавились и реквизиции зерна, что также способствовало росту протестных настроений среди крестьянок. Часто стали звучать угрозы в адрес царя. Так, например, 2 марта 1916 г. 38-летняя крестьянка Тобольской губернии Прасковья Тимофеева, муж которой был призван в армию, находясь в возбужденном состоянии при реквизиции у нее овса, в присутствии свидетелей сказала: «Что это за цари такие. Мужа и лошадь взяли, а теперь хотите и овес забрать. Надо бы всех царей под пулю»[522]. В составленном протоколе было отмечено, что ранее Тимофеева ни в чем предосудительном замечена не была и отличается безупречным поведением.

Разразившийся в империи общий продовольственный кризис размыл границы бунтарства солдаток. Из-за значительного роста цен на продукты и исчезновения ряда товаров из продажи ценность пособия понижалась, а желание бунтовать появлялось не только у одних жен призванных запасных, но и у всех, кто вел домашнее хозяйство. Повышение цен на продукты началось практически сразу после объявления войны, поэтому петроградская толпа, громившая 22 июля немецкое посольство, «делегировала» женщин на разгром продовольственных рынков. 25 июля в селе Смоленском за Невской заставой вспыхнул женский бунт на почве повышения цен на пищевые продукты. Газеты сообщали: «Вчера хозяйки, явившись в рынок, узнали о новом повышении цен почти на все продукты первой необходимости. Они напали на ларьки торговцев и уничтожили весь товар. Разгром рынка отличался не меньшей жестокостью и не меньшим озлоблением, чем разгром немецкого посольства… Торговцы понесли весьма существенные убытки и после этого согласились понизить цены на все продукты до прежней нормы»[523]. 28 июля разгрому подвергся рынок в Петербурге, на Безбородкинском проспекте (Выборгская сторона)[524]. В следующем году ситуация с женскими погромами торговых заведений осложнилась. Исследователи отмечают, что только за 1915 г. в России было зафиксировано 654 бунта, вспыхнувших на почве роста цен и недостатка продовольствия, а с января по май 1916 г., т. е. за неполные полгода, произошло уже 510 выступлений[525].

Продовольственный кризис был вызван объективными причинами и усугублялся субъективными инфляционными ожиданиями торговой части населения. Уменьшение трудоспособного населения деревни сказывалось на сельскохозяйственном производстве[526]. В первый же год войны сельское хозяйство недосчиталось 7,5 млн человек. Во второй и третий годы войны в армию было призвано еще 6 млн жителей деревни. В результате большое количество хозяйств осталось без мужских рабочих рук: например, в Московской губернии — 44 % хозяйств, в Амурской — 43 %, в Томской — 42 %, в Тамбовской и Вологодской — 36 %, в Киевской — 37 %, в Харьковской, Саратовской и Уфимской — 30 %[527]. В декабре 1914 г. обыватель из села Ильинское Калужской губернии писал лидеру кадетов П. Н. Милюкову: «Сегодня объявлена четвертая мобилизация. Призываются ратники начиная с 1902 года. Канун Нового года сделался днем плача и рыданий. Призываются единственные кормильцы семей, где из 10-ти человек 8 неработоспособных. Необходимо внести в устав о воинской повинности поправку. Иначе для страны станет непосильным содержать такие семьи. Наша Калужская губерния по последней народной переписи значится в числе вымирающих. Мужское население у нас очень сильно поредело. Следовало бы военному начальству при назначении мобилизаций считаться с этим обстоятельством, иначе дело выйдет очень плохо. Деревни запустеют»[528].