Слухи

Дорогой журнал «Стиль леди»! Не могли бы Вы ответить мне на весьма важный вопрос? Какой надлежащий срок траура для молодой особы, потерявшей того, с кем она была помолвлена? Книги по этикету не дают точного ответа на этот печальный, но животрепещущий вопрос.

Дорогой читатель! Вы не одиноки в своем стремлении получить ответ, поскольку подобная ситуация, которую Вы описали, занимает сейчас многие умы в обществе. В то время как утрата невесты, бесспорно, грустное событие, мы должны помнить, что помолвленные пары еще не муж и жена и фактически не являются родственниками. И, разумеется, джентльмены обычно должны соблюдать более короткий период траура, нежели леди. Таким образом, хотя и важно, чтобы подобный период траура соблюдался, вполне достаточно двух месяцев.

Ежемесячник «Стиль леди», декабрь 1899

Генри Скунмейкер стоял на перекрестке двух узких улочек в старой части города размышляя, как скоро ему прилично будет улизнуть с парада его отца. Карета, из окна которой ему подмигнула Пенелопа Хэйз, исчезла, направившись в сторону Ист-Ривер, хотя ее конечная цель почти наверняка — Пятая авеню, где живет Пенелопа. Семья Генри тоже жила в одном из особняков на этой улице — правда, Скунмейкеры поселились там и заняли положение в нью-йоркском обществе на много лет раньше Хэйзов. Однако теперь никого уже не волновало, откуда и когда прибыли Хэйзы.

Пенелопе сегодня даже удалось рано удалиться с парада, сохраняя мину святой покровительницы бедняков. Она умна — Генри пришлось восхититься и отдать ей должное.

— Какой чудесной молодой леди становится мисс Хэйз, — заметил отец Генри, Уильям Сэкхаус Скунмейкер, переходя через перекресток. Генри смотрел со спины на отца, целеустремленно шагавшего по мощеной улице. — Как хорошо с ее стороны было принять участие в нашей маленькой благотворительной акции и пробыть здесь так долго.

— И ты же знаешь, как она, должно быть, устала, — вставила его жена Изабелла.

Ей было двадцать пять лет — всего на пять лет больше, чем Генри, и она разговаривала тонким девчоночьим голоском. На ней была шуба из оцелота и шляпа, обильно украшенная шелковыми розами и воробьями. Хотя Изабелла шла под руку с мужем, ей все же удавалось подпрыгивать на ходу.

— Как и все леди.

— Молодая мисс Хэйз изменилась навсегда, как и все мы, — продолжал мистер Скунмейкер, обращаясь к репортеру «Нью-Йорк уорлд», который завладел его второй рукой и все утро послушно записывал под диктовку мысли мистера Скунмейкера. — Нас изменила утрата мисс Холланд. Вы видите, как преобразился мой сын.

Оба мужчины обернулись, чтобы взглянуть на Генри, который следовал сзади, отстав от них на несколько шагов. На нем был цилиндр и черное пальто до колен, хорошо сидевшее на его стройной фигуре. Хотя смерть Элизабет Холланд сильно повлияла на его отношение к жизни, прежде беззаботное, он не до такой степени преобразился, чтобы перестать заботиться о моде.

— Вот видите, — услышал он слова отца, который уже отвел взгляд от сына, — он безутешен. Отношение нынешнего мэра к смерти Элизабет — это, конечно же, одна из причин, по которой я намереваюсь бросить ему вызов.

Старший Скунмейкер продолжил свою речь, которую Генри много раз слышал прежде. Его отец недавно решил, несмотря на свое огромное богатство и власть, которую оно давало, поиграть еще и в политику. Его желание стать мэром Нью-Йорка было одной из главных причин, по которой Генри вынужден был согласиться на помолвку с Элизабет Холланд, и также одной из причин, приведших девушку к столь трагическому концу.

Дело в том, что Генри видел свою невесту в последний день ее жизни, и ее образ — одинокой и испуганной, когда она стояла посреди тротуара в Манхэттене, — врезался ему в память. Она стояла так несколько минут, вглядываясь в него. Их помолвка состоялась за несколько недель до этого, и через каких-нибудь несколько дней они должны были пожениться под давлением своих семей. Поведение Генри в тот период не давало ему повода гордиться теперь — хотя это и был один из немногих случаев, когда он был предельно честен с девушкой. Не с той девушкой, с которой был помолвлен. Не давало ему повода гордиться и его поведение в годы, предшествовавшие помолвке, благодаря которому он заработал заслуженную репутацию хлыща.