Слушай коротышку - дольше проживёшь (СИ)

На душе у старого аврора было необъяснимо муторно. Обмануть Кубок может только очень сильный волшебник. Это с одной стороны. Но с другой стороны, один старинный артефакт уже сбоил в этом году. Моуди хмыкнул. Он прекрасно помнил панику, в которую впал Дамблдор, когда перед самым началом учебного года Распределяющая Шляпа отказалась исполнять свою функцию. Вот вообще. Бормотала что-то несусветное, иногда сбиваясь то на староанглийский, то на гэльский, то радовала слушателей похабными стишками на латыни. Пришлось нанять артефакторов со стороны, отвалить им очень солидную сумму за работу и примерно такую же - за Обет о Неразглашении. Оставалось только радоваться, что директор догадался проверить артефакт перед учебным годом, а то был бы конфуз.

Неожиданно нагрелся и стал подрагивать амулет, который Моуди носил на шее на толстом шнурке. Это был отполированный за годы соприкосновения с кожей кусочек металла с отверстием ровно посередине. Какого металла? Да Мерлин знает! Этот не амулет даже, а оберег, подарила Аластору его старая нянька, миссис Олдри. Ему было лет десять, а то и меньше тогда, и сейчас он не мог припомнить, что эта за штука такая и зачем нужна. За все годы, которые он носил в память о дорогом ему человеке странный предмет на груди, он ни разу не срабатывал.

Пламя в Кубке на мгновение сменило цвет с бледно-зелёного на кроваво-красный, но когда Моуди повернул голову на вспышку, огонь был ровным и горел спокойно, словно ничего и не произошло. Моуди обшарил пространство вокруг своим волшебным глазом. В зале никого кроме него не было.

Робин незримым покидал зал с Кубком. Занятная игрушка. Но простая, слишком простая. Даже проще той нелепой говорящей шляпы. Игра, которая вначале казалась такой многообещающей, начинала ему надоедать. Не ко времени вмешавшийся старик испортил всю историю. И, как ни старались люди выровнять ход повествования, всё давно шло совсем не так, как он увидел в воспоминаниях Чужачки. Но история должна прийти к своему финалу. К такому, какой придумает он, разумеется.

У самого входа в зал стояла девочка и, не отводя взгляда ясных светло-голубых глаз, с интересом смотрела прямо на него.

Робин улыбнулся, подошёл ближе и ласково провёл пальцами по светлым волосам, приглаживая выбившуюся прядь.

- Прелестное дитя, - проворковал он и, получив в ответ смущённую улыбку, зашагал дальше по коридорам школы. Бродить по старинному замку ему нравилось.

Амулет на груди остыл, Моуди передёрнул плечами и только сейчас заметил фигуру у входа. Лавгуд, дочка Ксено, такая же странная, как и её папаша. Девочка проводила что-то только ей видимое взглядом, махнула, словно на прощание, и уставилась на аврора своими потусторонними глазищами. Они стояли так минуты две, пока Моуди всё-таки не выдержал первым и не спросил:

- Что такое, мисс Лавгуд?

Девочка в ответ только улыбнулась и, пританцовывая, направилась куда-то по коридору, напевая вполголоса:

- Над холмами, над долами,

Сквозь терновник, по кустам,

Над водами, через пламя

Я блуждаю тут и там!*

Моуди сплюнул и продолжил обходить зал. Ему много о чём надо было подумать.

***

Найти неболтливого профессионального легиллимента в магической Британии было сложно. Вот где пожалеешь, что засранец Снейп скоропостижно склеил ласты. Хотя, если откровенно, именно почивший зельевар был бы последним, к кому Моуди стал бы обращаться с таким деликатным делом как ковыряние в мозгах Сириуса Блэка.

Оно, конечно, Альбус поручился за блудного сына темнейшего семейства, но не проверить самостоятельно Аластор просто не мог - не позволяла всё та же профессиональная деформация. Ну и природная основательность, которую, не к ночи помянут, покойный Снейп называл занудством. Ой, кто бы говорил!

Как бы то ни было, Моуди, накапав в бутылку доброго огневиски немного Веритасерума, навестил однажды вечером своего бывшего ученика на Гриммо. Зелье было модифицированным, полного отупения не вызывало, скорее просто “снимало тормоза” - для допросов в Аврорате не годилось, ну да не для этого Снейп (Мордред, и тут он!) над ним трудился два года. Вход в мрачный особняк Блэков был свободен для всех членов Ордена Феникса, очень удобно. Ещё более удобно, что именно сегодня тут никого не будет - Аластор аккуратно разузнал.

Судя по тому, как обрадовался ему Блэк, сыворотку правды можно было бы и не переводить. Сириус без умолку трещал, рассказывая, как он жаждет поймать наконец предателя Петтигрю, как тоскливо сидеть без дела в пустом доме, как он хотел, но не смог участвовать в вылазке в Министерство, чтобы своими глазами увидеть, как падает в Арку ненавистный Нюниус. Моуди подумал, что Сириус совершенно не повзрослел, что, в принципе, и не удивительно. О чём честно сказал парню, потому что сам тоже прикладывался к бутылке.