Слушай, тюрьма!

Я помню юношеские годы моего сына. Он - артист. В институте, в котором он учился, от студентов первого курса требовали множество этюдов "на память физических действий", так они назывались. Он показывал мне их, и мы смеялись, придумывая все новые "физические действия".

Этюд, в котором участвуем я и "социолог", задуман как серьезное действие, но комизм ситуации взрывает несостоятельность его сценария. "Социолог" каждую минуту вспоминает черта, я предупреждаю его: "Будьте осторожны, только вы вспомните о нем, и он тут как тут". Но наконец-то кое-что проясняется - "социолог" хочет меня "включить" в политику, он говорит мне что-то о ЦРУ, об американском президенте, еще о чем-то подобном...

Но ни я, ни "Надежда" не имеем никакого отношения к политике.*

* О целях его визита долго догадываться не пришлось. Николай Николаевич, как назвал себя "социолог", попавший "по блату" в Лефортовскую тюрьму КГБ, был автором книги "ЦРУ против СССР" и других, подобных ей. Н.Н.Яковлев принадлежит к числу журналистов, которые призываются карательными органами для того, чтобы оправдать их действия через средства массовой информации. Н.Н.Яковлев специализируется на фальшивках и клевете в адрес не только "преступников", судимых за религиозную деятельность, он специализируется на подделках и клевете, пригодных для оправдания фабрикации дел "узников совести". Так, в этой книге Н.Н.Яковлев, к примеру, утверждает, что меня наняло проповедовать Христа... ЦРУ. Н.Н.Яковлев, по-видимому, даже не потрудился согласовать свою клевету со следователем, составлявшим "уголовное дело "Надежды"", - в моем деле не упоминается ЦРУ. Между тем появление Яковлева в тюрьме было еще одной акцией гонителей "Надежды", цель которых была, как я писала, сломать мою душу и сжечь мою совесть. Посещал Н.Н.Яковлев в горьков-ской ссылке, надо думать, тоже "по блату", и академика А.Д.Сахарова, посещал после того, как в печати гнусно оклеветал жену Сахарова Е.Г.Боннэр.

Нам пора расставаться. Я с непривычки устала так долго участвовать в этюде, но "социо-лог" не хочет со мной расставаться. "Может быть, мне еще прийти к вам?" - спрашивает он напоследок.

Почему они так боятся Бога? Если они правы, мои обвинители, мои судьи, почему они так тщательно скрывают свою правоту?

Почему в зал суда не пускают моих близких, почему меня возят в суд тайно, подгоняя маленький "воронок" к открытым дверям черного хода, почему меня привозят в этот загородный суд и увозят так, чтобы никто не видел меня?

Признаюсь, что я не могу не смеяться над этим абсурдом, в котором поневоле должна участвовать. Сатана явно смеется над ними, побуждая скрывать их "правду". Сатана - создатель ложных мыслей, он и побуждает так бояться Бога, чтобы гнать за веру в Него и скрывать гонения.

Но я не хочу ненавидеть. Я хочу любить. Мы призваны не проклинать, а благословлять. Бог населил эту землю, это Его земля, и каждая частичка мира пронизана Его неистребимым Светом.

Он населил зал суда. Моя встреча с этими людьми угодна Ему. Каждый из тех, кто населяет этот лес без леса, собрание, образовавшее пустоту, желанен Богу. Он умер за каждого из них. Настанет час, - говорит Он Своим ученикам, - и вы будете поставлены пред судьями и пред правителями для свидетельства пред ними. Вы будете свидетельствовать для них. Для тех, кто не хочет вашего свидетельства, для тех, кто будет убивать вас за него. Но это нужно не только для вас, но и для них.

Распни Его, распни! - кричал народ.

Они не хотели, чтоб Он их спасал. Они не хотели воскресения, они не хотели Его любви, но жаждали Его жертвы, хотели, чтобы Его не было, потому что Он есть.

Сатана требует от людей убийства Бога, но Бог, умирая, воскресает и Своей смертью спасает Своих убийц.

Чем сильнее ненависть к свидетелям Христа, чем бессмысленней причина гонений, чем свирепей гонения, тем крепче и непоколебимей вера.

Чем пустынней лес из людей без лиц, тем горестней печаль о них, тем ближе к сердцу любовь Христова и тем желанней Его преблагословенный покой.

По-видимому, дорога к Его покою началась отсюда, из зала суда.

Я вышла из этого леса другой. Я не знаю, как это случилось, но уже в первый день суда, столкнувшись с собранием людей без лиц, услышав своих судей, я удивилась радости, наполнившей меня.

Мои судьи свидетельствовали своей ненавистью о Боге, свидетельствовали, что Он истинен. Радуйтесь,- вспомнила я сказанное нам Господом. "Радуйтесь! Господь победил мир", - сказала я в последнем слове себе, своим родным, своим судьям.

Пять тюрем, похожих друг на друга, пять тюрем, отличающихся друг от друга. Наверное, их имел в виду один из лефортовских начальников, когда сказал мне: "Вы еще не видели тюрьмы".

Всего шесть тюрем, не так уж много, всего лишь три месяца этапа, пять пересылок - пять тюрем. Две последние из них размещены в зданиях, некогда принадлежавших женским монастырям. Кельи стали камерами.

Дьявол однообразен. Ад страшен дьявольским однообразием, монотонностью безнадежности, ад - безличное бытие, серое ничто, безбожное существование.