Слушая Ветер

У снятого мною дома был небольшой сад с просторной лужайкой, где я часто валялся в гамаке. Самодельных гамаков я развесил по саду три штуки: два рядом друг с другом на случай гостей, для общения, и один поодаль – для чтения или сна, или просто, чтобы любоваться небом Африки. Я давно уже заметил, что если я никуда не еду, то мне просто необходим гамак.

Джесс была им очень рада. Осмотрев дом и прогулявшись немного по саду, она вскоре оказалась в одном из них. А Джамбо улегся под ней, свернулся калачиком и задремал.

Я поставил столик между нашими гамаками, а на него поднос с чаем, кружки, молочник, тарелку с крекером и сыром. И, вдобавок ко всему, небольшую лампадку. Устроившись поудобнее, я принялся разливать чай.

– Скучно? – спросила Джесс.

– Немного, но я бы назвал это состояние умиротворенным. Или даже, не знаю, как-то просто хорошо, – подбирая подходящие слова, ответил я.

– Есть еще два важных указателя на пути: это удовольствие и боль. Если ты идешь правильно, то испытываешь удовольствие, а если нет – боль. Не путай удовольствие с чем-нибудь другим, я говорю о самом удовольствии бытия. Есть ты, и если тебе хорошо от того, что ты просто есть – то ты по большей части прав в своих решениях. А если тебя давит жизнь, и тебе неспокойно, тяжело и больно, то это говорит о том, что где-то ты в своих расчетах ошибаешься. И тебе есть над чем поразмыслить.

– Когда человек теряет само удовольствие бытия, – продолжала Джесс: – он тут же находит, чем это компенсировать. И становится рабом своих желаний. Он может найти отдушину в еде, сексе, наркотиках, алкоголе, фильмах, да даже в ветре. Конечно, это все разные вещи, и ясное дело, одни из них лучше для жизни, а другие хуже, но суть в том, что сама по себе зависимость от чего-либо – это уже не хорошо. Это болезнь разума. И она приводит к чрезмерности и фанатизму. Человеку стоит быть выше всего этого. Понимаешь? Так что не теряй удовольствия и обращай внимание на боль. Важные, очень важные указатели.

Это я понимал. Я давно уже заметил, как многие из любителей ветра, на самом деле, были от него зависимы. И в дни, когда ветер пропадал, они очень сильно страдали, и довольными жизнью их назвать было сложно. Но было несколько моментов, которые я не понимал, и я решил их прояснить:

– Джесс, а как ты позвала Джамбо? Я видел твой легкий кивок головой и то, как он тут же сорвался со своего места, словно, все это время, только и ждал твоей команды.

– Это очень просто. На самом деле, так же, как и ты или кто-либо другой подзывает собаку, или кого угодно.

– Джесс, я или все, кого я знаю, используют голос, – возразил я.