Слушая животных. История ветеринара, который продал Астон Мартин, чтобы спасать жизни

У пожилых собак и кошек часто встречается целый букет заболеваний — патологии сердца в сопровождении артрита, который вызывает хромоту. Это делает их гораздо более подходящими моделями для пациентов-людей, которые страдают от нескольких болезней одновременно. При наличии полностью осознанного согласия семьи наших подопечных мы могли бы использовать образцы крови, получаемые в ходе регулярных обследований, и следить за реакцией на лечение в течение гораздо более длительного периода, чем это возможно и экономически обосновано в экспериментах на подопытных животных.

Конечно, существуют серьезные научные проблемы, связанные с использованием животных-компаньонов с естественными болезнями в клинических испытаниях. Главная проблема связана с определением безопасности лекарства или импланта. При проведении лабораторных исследований животному назначают унифицированное лечение, которое оценивается в течение определенного периода времени. По завершении этого лечения животное убивают, и различные его ткани отправляются патологоанатому для микроскопической экспертизы. Результаты становятся очень надежным тестом на безопасность. В ветеринарных клинических исследованиях мы значительно более ограничены в действиях. В Великобритании большинство таких исследований должны проводиться с использованием процедур, которые являются «обще-признанной ветеринарной практикой». Это означает, что мы можем выполнять только те процедуры, которые обычно используются для лечения животного с конкретной болезнью. Все действия ветеринара-хирурга должны быть продиктованы интересами животных, при этом семья его владельцев должна быть проинформирована обо всех доступных вариантах. Мы не можем брать дополнительные анализы крови или образцы тканей вокруг импланта (если только не возникла клиническая потребность в повторной операции). Мы можем получить такие ткани только после смерти животных либо от болезни, либо от естественных причин.

По своему опыту могу сказать, что после естественной смерти домашней собаки или кошки большинство семей понимает, что мы сделали все, что было в наших силах, чтобы сократить страдания и продлить жизнь их друга, поэтому они часто соглашаются помочь другим животным, а в будущем и людям, и разрешают посмертное вскрытие. Важно понимать, что есть и другой способ ветеринарных клинических исследований, но для этого нужно получить юридическое разрешение для проведения более сложных инвазивных процедур. Лишь немногие центры в Великобритании имеют такую возможность, да и получить такое разрешение очень сложно, особенно в сфере клинической ветеринарии. Клиники не идут на такие шаги, опасаясь нанести ущерб репутации учреждения, связанный с общественным отношением к подобным процедурам. На пути к Единой медицине нужно решить еще много организационных проблем и преодолеть сложности восприятия, прежде чем движение станет по-настоящему двусторонним и можно будет оказывать более эффективную и качественную помощь животным, страдающим от реальных болезней.

При таком подходе мы сталкиваемся также с этическими и моральными дилеммами. Даже при надлежащем надзоре со стороны регулирующих органов существует возможность возникновения побочных эффектов, которые могут сделать препарат или имплантат менее действенным, чем существующие аналоги. Это может стать сдерживающим фактором и для семей, в которых содержатся животные (в случае, если это нанесет вред их питомцу), и для фармацевтических компаний (в случае, если это затормозит клинические испытания на людях). Как же найти баланс между стремлением к новым методам лечения и тем фактом, что мы не можем быть абсолютно уверены, что оно будет безопасным для конкретного пациента? Эти вопросы нам еще только предстоит решить, но я убежден, что если имеются убедительные доказательства безопасности лекарства в результате опытов на клеточных культурах (и, возможно, в уже проведенных опытах на мышах), то испытать препарат или имплант на ветеринарных пациентах можно гораздо быстрее. Неужели наше общество считает такой подход менее приемлемым, чем изучение искусственной формы болезни, привитой здоровым собакам, кошкам и другим животным?

Обществу предстоит сделать важный выбор, и я всеми силами стараюсь пролить свет на эту проблему, требующую серьезных размышлений. Время испытаний новых лекарств и их стоимость необходимо сокращать, не поступаясь требованиями безопасности. Я считаю, что достичь этого можно с помощью концепции Единой медицины. Строго контролируемые ветеринарные клинические испытания позволят семьям больных или травмированных животных получить доступ к новейшим достижениям медицины, которые могут пойти на пользу их домашнему питомцу и в то же время дать нам новые знания, необходимые для эффективного лечения людей и других животных.