Слушая животных. История ветеринара, который продал Астон Мартин, чтобы спасать жизни

Однажды на мою подзорную трубу уселась крохотная красногрудая малиновка, и я представил, как улетаю вместе с птичкой навстречу приключениям, которые ждут нас впереди. Глядя в воображаемую подзорную трубу, я мечтал, что летаю по всему свету со своим верным спутником мистером Робином[2] и помогаю всем раненым и больным животным. Эти животные оставляли мне тайные послания на листьях – что-то вроде этакого природного факса, – прочесть которые мог только я, чтобы потом найти несчастных и вылечить от разных болезней. Увидев на земле упавший лист, я представлял, что это письмо от какого-нибудь животного за пределами нашей фермы. Сидя на своем дереве, я фантазировал о чудесных приключениях с мистером Робином. Когда птичка улетала, мои мечты и надежды летели вслед за ней. Эта малиновка – или кто-то из ее родственников – часто меня навещала. Я спешил из школы, чтобы залезть на дерево и посмотреть, там ли она. На протяжении многих лет с тех пор, как я впервые встретился с мистером Робином, эти общительные маленькие птички были для меня хорошим предзнаменованием. Малиновки появлялись в самые разные моменты моей жизни – в счастливые времена они становились вестниками успеха, а в моменты страха и печали были моими спасителями.

Конечно, я часто падал с дерева, но ничто не могло помешать мне снова забраться в мое поднебесное убежище. К счастью, тяжелых травм я не получал, но порой мне кажется, что тот период детства, когда я любил карабкаться по деревьям, повлиял на мой выбор профессии ортопеда и нейрохирурга. Хотя я был еще слишком мал, чтобы увидеть в этом предвестие будущего, мне всегда было интересно, как устроен скелет – его механическая работа.

Меня буквально завораживали кости, особенно процесс их заживления.

На рентгеновском снимке они казались такими безжизненными и инертными, но при этом обладали способностью расти и восстанавливаться. В детстве я с любопытством тыкал пальцем в собственные синяки и с интересом наблюдал, как отец чинит сломанные кости ягнят с помощью шин, сделанных из дощечек и бечевки. Мне казалось, что это чудо.

И мне тоже хотелось уметь вправлять суставы и заставлять срастаться сломанные кости. Тогда я еще не имел ни малейшего представления о законах биологии. В начальной школе такому не учили. Это была тайна – интригующая и завораживающая. Я рос в мире, где животные и ферма были неотъемлемой частью жизни семьи. И в моем сознании не было разделительной черты между жизнью и смертью, потому что я постоянно был свидетелем и того, и другого. Но, несмотря на это, страдания животных меня сильно трогали. Каждый раз, когда я видел животное со сломанной ногой, я ощущал его боль, как свою собственную, и не понимал почему. На каком-то глубинном уровне я просто не мог выносить страданий живого существа.

Ферма – это место, где отношение к животным неизбежно прагматичное. Каждое животное имеет свое предназначение: овец и коров попросту не разводили бы, если бы не молоко и мясо, которые от них получали. В конце концов, все животные, кроме нашей овчарки и нескольких кошек, которых я обслуживал, доил, кормил, пас и лечил, делая им уколы, предназначались для еды. В детстве я не имел никаких оснований сомневаться в этом. Я принимал все как должное, потому что это было заложено во мне на генетическом уровне. Я видел, как охотятся на кроликов и убивают крыс и мышей. Когда я достаточно окреп, мне приходилось держать ягнят во время кастрации и удерживать щипцами ноздри крупного рогатого скота, пока отец спиливал рога. Я слышал визг свиней, когда отец их кастрировал; видел, как забивают овец, которых я помогал выкармливать из бутылочки; видел, как скот палками и хлыстами загоняют в грузовики и отправляют на бойню. Так было на нашей ферме, да и на любой другой. Это был мой мир, мой образ жизни. Однажды я даже слышал, как мужчина топил щенков на скотном дворе. Тогда я еще был мал, и это нанесло мне такую душевную травму, которую не передать словами.

В параллельной вселенной, которая существовала в моей голове, я спасал всех животных, какими бы больными, израненными и заброшенными они ни были. С раннего детства я задумывался над тем, чтобы когда-нибудь стать ветеринаром. Я всегда с восхищением наблюдал, как наш ветеринар мистер Макинерни лечит скот. Меня поражало, откуда он знает, какую из множества бутылочек, хранившихся в багажнике его машины, нужно использовать. Он вводил в вену коровы волшебное зелье, и она выздоравливала. Я задавался вопросом, смогу ли когда-нибудь сделать нечто подобное.

* * *