Слушая животных. История ветеринара, который продал Астон Мартин, чтобы спасать жизни

Однако подготовка к экзаменам – не повод для улыбок. К тому же мне приходилось много часов проводить в Тонгхэмском филиале компании «Андервуд и Кроксон», потея над проявлением рентгеновских снимков в крохотной комнатке, наполненной ядовитыми испарениями из лотков с проявителем и закрепителем, которые использовали для обработки рентгеновской пленки. Я всегда был перфекционистом, всегда тщательно готовился к экзаменам, так что неудивительно, что я был готов на любые муки, чтобы получить идеальный снимок.

Для получения сертификатов ортопеда и рентгенолога оказался очень полезным опыт общей ветеринарной практики, поскольку частью программы была ветеринария лошадей и крупного рогатого скота. Немало ночей мне пришлось провести на автозаправках на трассе М4 по дороге в ветеринарную школу в Бристоле или на трассе М11 по пути в ветеринарную школу Кембриджа. Частенько я ночевал на трассе М25, пытаясь вовремя добраться до Королевского ветеринарного колледжа в Лондоне, чтобы попасть на лекции или семинары.

Я учился у всех, кто готов был меня учить.

Получить сертификат ортопеда мне помогли Стюарт Кармайкл и Саймон Уилер из больницы королевы-матери при Королевском ветеринарном колледже. Они и позже принимали активное участие в моей жизни. Я бесконечно благодарен Майку Херртаджу из Кембриджской ветеринарной школы и Фрэнсису Барру из ветеринарной школы Бристоля. Наверное, я сводил их с ума своими зарисовками каждого рентгеновского снимка и бесконечными вопросами, чтобы не упустить мельчайшей детали. Я сидел рядом с Питером ван Донгеном в классе радиологии, сводя его с ума своими каракулями и нервным подергиванием колена. Тем не менее он стал моим большим другом, воспринимая мои раздражающие привычки как неотъемлемую часть тех особенностей, которые делают меня тем, кто я есть.

В конце концов я сдал экзамены на оба сертификата. Ортопедом я стал в 1994-м, а рентгенологом – в 1996 году. Даже сейчас мысль об экзаменах вызывает у меня тошноту из-за страха и тревоги, хотя у меня были самые подробные конспекты, к которым я обращаюсь даже сегодня. Согласно правилам я мог взять направление после получения сертификата, но считаться специалистом я не мог, пока не сдам другие экзамены, что случилось гораздо позже. Обычно ветеринары проходили одну, две или три стажировки в качестве интернов, сдавали экзамены на сертификаты, затем три года были в ординатуре и писали научные статьи для публикации. Только после этого их допускали к экзаменам на звание специалиста.

Работая над несколькими клиническими проектами для публикаций, я предпринял шаги для преодоления страха перед публичным чтением лекций, причина которого, я полагаю, коренилась в моих детских комплексах. Я стал посещать школу драматического искусства, и это мне очень помогло. Но, сталкиваясь с необходимостью выступать публично перед профессиональным сообществом, я, подобно моим друзьям-ежикам, хотел только одного – свернуться в клубок, чтобы закрыться от всех.

Первое мое публичное выступление состоялось в 1997 году в Раджвик-виллидж-холле, Западный Сассекс. Я как раз собирался выйти на сцену, когда почувствовал острую боль в почках. Пришлось срочно искать туалет, и я подумал, что просто слишком перенервничал. Мне предстояло прочесть мою первую лекцию об артрите у собак, ведь я уже начал собирать рекомендации ортопедов и хотел донести важную информацию до потенциальных клиентов. Незадолго до этого я перешел в ветеринарную клинику «Хантерс лодж» в Юхерсте в графстве Суррей, недавно приобретенную Филиппом Стимпсоном, которого я знал по работе у Андервуда и Кроксона. Я рассчитывал, что на моей лекции будет присутствовать около сотни человек: клиенты нашей клиники, члены местных клубов собаководов и друзья, которых я пригласил для моральной поддержки. Неужели я настолько нервничаю?

А потом, уже в туалете, я услышал, как две наши медсестры смеются надо мной. Я вышел, обругал их за бесчувственность и пошел устанавливать проектор. Все слайды были тщательно подготовлены, но проектор оказался таким же нервным, как и я. Он скользил по столу, и мне пришлось подпереть его своей твидовой кепкой. «Отлично, – подумал я, – теперь только бы не описаться».