Слушая животных

Со своим близким другом Риком (улучшенной версией Рода Стюарта) я познакомился в 1992 году в спортзале. За годы нашей дружбы мы отлично повеселились, включая день его сорокалетия, когда я, одетый женщиной, в качестве традиционного сюрприза выпрыгнул из картонного торта. Впрочем, я скорее напоминал ежа, потому что изодрал свои чулки, парик и платье накладными ногтями. Куда до меня Эдварду Руки-ножницы! В 2000 году, во время моего последнего нормального отпуска, мы с Риком отправились на поиски ежей в Австралию. Вообще-то мы искали ехидн, которые похожи на ежей, и утконосов, которые вообще ни на кого не похожи. Натянув на головы черные пластиковые мешки с прорезями для глаз, мы под проливным дождем пошли в джунгли близ Кэрнса. Нам пришлось три часа пробираться сквозь заросли, чтобы увидеть этих удивительных существ. Теперь я люблю еще и ехидн с утконосами. Хотя ехидны похожи на ежей, на самом деле они яйцекладущие млекопитающие. Они и утконосы — единственные представители отряда однопроходных, или птицезверей.

Печальная реальность состоит в том, что человек — угроза для всех представителей дикой природы, включая наших скромных ежей. Последние 15 миллионов лет мало что изменили в жизни ежей, но им грозит полное вымирание в ближайшие пятьдесят лет. За время моей жизни 95 процентов ежей Великобритании вымерли из- за применения пестицидов, сокращения живых изгородей и увеличения количества автомобилей на дорогах.

Герой моего детства Ветмен, первым пациентом которого стал еж, хотел, чтобы мы поняли: человек должен заботиться обо всех животных в мире. В моей жизни были успехи и неудачи, я совершал ошибки. Но я хотел идти своим путем, занимаясь лечением крупных и мелких животных, а теперь и как специалист-ортопед. Чем лучше я понимаю, какой путь я прошел и в каком направлении хочу двигаться, тем яснее становится, что можно всю жизнь писать статьи, читать лекции, сдавать экзамены, внедрять инновации, получать критику и признание и помощь домашним питомцам и даже осознавать свою «важность» — что бы это ни значило, — но так и умереть, не сумев донести до людей неоспоримую истину, о которой в нашей суетной жизни мало кто задумывается:

Мы несправедливо относимся к животным, которые дают нам так много.

Мы уничтожаем среду их обитания. А ведь это угрожает и нам самим. Еще два-три поколения — и экосистема нашей планеты может полностью разрушиться.

Мне хочется, чтобы наша любовь к животным, которые живут в наших домах, распространилась и на их дома тоже — где бы они ни находились и какими бы ни были. Я хотел этого даже в 90-е годы, когда стремился к тому, чтобы умение слушать животных, являющихся частью наших семей, превратилось в ответственность за всех живых существ планеты. Я преодолел страх перед публичными выступлениями, но для этого мне пришлось решить гораздо более серьезную проблему: научиться обращаться к по-настоящему широкой аудитории — только тогда это обрело масштабы настоящей драматургии.

 

11

УМИРАЮЩИЙ ЛЕБЕДЬ И МОЙ «СЫН»

Искусство имитации жизни

«Как вы смеете в программе о дикой природе заставлять актера, притворяющегося ветеринаром, убивать лебедя?!» — писал нам разъяренный телезритель.

На самом деле 2 апреля 2005 года я был ветеринаром, притворяющимся актером, снимаясь в эпизоде телесериала «Катастрофа» на канале Би-би-си-1. А на следующий день, никем не притворяясь, я в качестве ветеринара участвовал в программе «Дикая природа СОС» на пятом канале, где должен был усыпить лебедя. В телесериале, прощаясь со своим умирающим сыном, мой герой сказал: «Доброго пути». А в программе о дикой природе я сказал почти то же самое умирающему лебедю. Несколько десятков наивных зрителей решили, что я актер, изображающий ветеринара, и в этой путанице их винить нельзя: искусство и жизнь часто имитируют друг друга.

Думаю, роль в сериале «Катастрофа» я получил по той причине, что на прослушивании оказался единственным, кто смог без запинки произнести фразу: «Подострый склерозирующий панэнцефалит». По роли мне предстояло помочь сыну умереть, дав ему большую дозу препарата. Роль моей жены исполняла Имоджен Стаббс, очень талантливая актриса, умеющая плакать в нужный момент. А вот мне это никак не удавалось. И тогда я придумал «виксиплач»: достаточно было нанести под глаза мазь «Викс» — и слезы текли градом.

Поселившись в Гилфорде в графстве Суррей, я не только приступил к реализации мечты о расширении своих знаний в области ветеринарии, чтобы помогать животным и повышать свою квалификацию, но и вынашивал осуществление своего тайного желания (в 80-е годы в Ирландии я бы даже не посмел его озвучить): я хотел поступить в театральное училище. Еще в старших классах я ощутил страстную тягу к художественной прозе и поэзии. Избавиться от этого я не мог, да и не хотел. Я всей душой стремился понять, какую роль великая литература, кино и театр играют в реальной жизни и почему они переносят меня на иной уровень осознания, понимания и восприятия мира.