Слушайте песню перьев

И тут до Станиславы дошел смысл танца. Горькая Ягода не просто кружился, подхваченный яростным ритмом. Он рассказывал! Каждое движение, каждый шаг, каждый жест рук повторяли то, что произошло с ней три года назад на берегу уснувшего подо льдом ручья, когда она перешла границу Канады. Колдун и его помощник изображали ее, холодный заснеженный лес и охотников — Большое Крыло и Рваный Ремень. Горькая Ягода показывал всем, как она, обессиленная, свалилась в сугроб и лежала, отрешенно глядя на звезды и ожидая смерть, как те двое нашли ее след, как приблизились, подняли и принесли в лагерь.

Это была пантомима, примитивная, но в то же время предельно точная, и ее, наверное, поняли бы везде — в Африке, и в Австралии, и на островах южных морей.

В последний раз грохнул бубен — и наступила тишина.

Лишь потрескивал костер, в который женщины время от времени подбрасывали хворост.

Горькая Ягода неподвижно стоял у огня. Рядом с ним, прижав бубен к бедру, застыл Белая Птица.

Круг воинов по ту сторону костра разорвался, и Станислава увидела Высокого Орла.

Он был высок — почти на полголовы выше самого высокого воина племени. А сейчас он казался еще выше из-за султана белоснежных перьев, короной обрамлявших его голову и опускавшихся на спину длинным хвостом. Верхние концы перьев, окрашенные в яркий красный цвет, пылали, точно сами были огнем. От небольших кожаных дисков, прикрывающих уши и украшенных знаком Солнца, опускались на грудь Высокого Орла ленты, вырезанные из шкурок горностая. Куртка из такой же тончайшей замши, как и платье Станиславы, была отделана бахромой и ярким орнаментом, изображающим знаки Весны и родовые символы племени. Леггинсы с широким галуном из цветной шерсти, небольшой кожаный передник и вышитые мокасины завершали наряд вождя.

Следом за ним вышли в освещенный круг самые старые воины и уселись впереди первой шеренги зрителей. В шлемах с громадными буйволовыми рогами, в накидках из медвежьих и волчьих шкур, они выглядели величественно и грозно. К ним присоединился Горькая Ягода, присел рядом. Белая Птица положил перед ним череп бизона с остро отточенными рогами. Лицо Горькой Ягоды, расписанное красной и желтой краской, не выдавало никаких чувств, только ярко блестели щелочки глаз. Будто маска была на его лице, сквозь прорези которой смотрел другой человек.

Ва-пе-ци-са подтолкнула Станиславу вперед:

— Иди туда, Та-ва.

Станислава не помнила, как она шла.

Только жест колдуна дал ей понять, что надо остановиться.

Колдун оперся левой рукой о череп бизона, правую вытянул ладонью вниз и заговорил низким голосом.

Он обратился одновременно к ней и к Высокому Орлу:

— Заклинаю вас рогами бизона, опущенными в кровь. Заклинаю огнем, который уничтожает все и оставляет на земле серый летучий пепел. Заклинаю вас темнотой ночи, Небесной Стрелой и когтями серого медведя, которые крошат скалы. Заклинаю и спрашиваю тебя, Леоо-карко-оно-маа, виделся ли ты с этой женщиной по имени Та-ва последнее время?

— Да, — ответил Высокий Орел. — Я с ней виделся.

— Виделась ли ты с ним, Та-ва?

— Да, — ответила Станислава.

— Вы разговаривали друг с другом?

— Да.

Старики, сидевшие до этого неподвижно, шевельнулись, зрители загудели. Глаза колдуна вновь превратились в щелочки. Он поднял руку.

— Вы касались друг друга?

— Да, — ответил Высокий Орел. — Эта женщина перевязала мне рану на груди, которую я получил во время схватки с медведем.

Снова движение по рядам, снова гул голосов.

Горькая Ягода резко опустил руку. Все затихло.

— Воин, который выходит в одиночку на схватку с серым медведем и приносит шкуру к типи женщины, считается женихом этой женщины, если она принимает подарок. Ты приняла подарок любви, Та-ва. Знала ли ты этот обычай?

— Нет, — сказала Станислава. — Я не знала обычая.

Двинулся, заколыхался цветной туман вокруг. Полетели, забились над толпой голоса. Как ветер летели они, удивленные и негодующие.

Горькая Ягода поднял обе руки вверх и закричал:

— Эта женщина — не нашего племени! Она не знает наших обычаев. Она приняла подарки Высокого Орла, не зная, что они означают. Можно ли считать ее невестой Леоо-карко-оно-маа?

— Нет! — заревела толпа.

— Вы все помните слова великого Тенскватавы, брата Текумзе, — продолжал Горькая Ягода, перекрывая голосом гул толпы. — Тенскватава сказал: «Белые люди — злейшие враги индейцев. Их язык лжив. Их поступки — поступки предателей. Кончить все отношения с белыми. Не носить их одежду. Не пользоваться их оружием. Не учить слова их языка. Избегать мест, где они появляются. Только так Свободные могут остаться свободными». Так учил Тенскватава. И мы, следуя учению Тенскватавы, до сих пор остаемся свободными. Еще не было случая, чтобы шауни привел в свою типи белую женщину. Или мы забыли слова Тенскватавы? Или мы уже не идем по следу наших отцов и хотим позволить белым загнать нас в Мертвые Земли?

— Нет! — отозвалась толпа.

Станислава подняла глаза на Высокого Орла. Он смотрел на нее в упор. Как тогда, в первый раз, когда она очнулась в шатре Ва-пе-ци-сы.