Слушаю и повинуюсь

– Вот она пусть мне и танцует, – лениво объявил Валид, слепо шаря по пустому блюду в руках коленопреклоненного раба у кресла. Раб с ужасом смотрел на пустое блюдо – и на худенькую ручку хозяина. И дрожал.

Валид только-только перевел на него сердитый взгляд, как от группки придворных у окна раздалось:

– Сайед, позвольте сделать вашу шалость еще лучше? Пусть танцует специально обученный раб. Анната не продержится и пары вздохов на углях – вы не увидите красивого танца.

Валид отвернулся от раба – к говорившему. Перевел взгляд с него на плачущую наложницу. Улыбка на лице мальчишки стала шире – и очень напоминала теперь крокодилью усмешку.

– Ты Шарак, сын этого бурдюка визиря?

Юноша льстиво улыбнулся и поклонился.

– Да, мой шехзаде. Позвольте…

– Не позволю. – Валид снова глянул на наложницу. – Что, нравится она тебе? Ну, чего замолчал, ибни? Нравится?

Шарак растерянно смотрел на мальчишку. Мало того что по возрасту юный «шехзаде» еще не мог называть его ибни, так и заявлять, что не кто-нибудь, а старший сын визиря влюбился в девушку из Сераля…

– Шехзаде… позвольте… У меня есть раб, обученный танцевать на углях. Поверьте, он танцует прекрасно. Позвольте привести его…

– Раб! – фыркнул Валид. – Кому нужен раб? Заставишь его, да? – Он насупился. – Нет, Шарак, этого мне не нужно. Но я все же сделаю шутку ярче. С твоей помощью. Выбирай: или танцуешь за свою птичку ты – или пляшет она.

В зале повисла тишина – и Валид снова потянулся за сладостями. На этот раз его рука нащупала финики. Рабы во дворце шейха понимали, что их жизни висят на волоске, еще быстрее своих хозяев – и тоже стали расторопны. Будь шейх в своем уме, он бы, пожалуй, удивился.

В зале повисла тишина.

– Ну? Танцуешь, Шарак?

Юноша перевел взгляд на прекрасную Аннату. Да, она дарила ему волшебные ночи. Да, один ее взгляд способен отправить на небеса… Но на углях танцевать?!

– Понятно, – мрачно добавил Валид, уже решив, что станцует Шарак обязательно, но после своей «птички». – Несите ее.

Красавица-наложница еще попробовала умолять, красиво распластавшись по полу, но подальше от крокодилов. Валид, не дослушав, махнул рукой. Только добавил скучающе:

– Танцуй хорошо, и я не скормлю тебя моим крокодильчикам.

Крокодильчики проводили наложницу оценивающим взглядом.

Анната билась в руках невольников, кричала, пока ей не заткнули рот. А увидев окруживших угли крокодилов, и вовсе упала в обморок.

– Несите-несите, – приказал Валид, наблюдая. – Мне плевать, танцевать она все равно будет.

– Но некрасиво, сайед.

– Шарак, ну я же сказал, – скучающе отозвался «шехзаде». – Или танцуешь ты, или… – Он замер, глядя на вошедшего в зал светловолосого спутника визиря. Сам визирь, сгибаясь в поклоне, прятался за спину юноши.

Амин улыбнулся – то ли мальчишке в кресле, то ли испуганным придворным. И, не обращая на крокодилов внимания, прошел к замершим невольникам, держащим Аннату.

– Зачем такой красоте пропадать, сайед? И удовольствия вы не получите. Я станцую для вас лучше.

– Станцуй, – проскрипел Валид, откинувшись в кресле. – Меч ему дайте, – и бросил Амину: – Канон танцуй.

Юноша с улыбкой кивнул и принял у раба меч. Взмахнул им на пробу. Скинул туфли и, закрыв глаза, ступил на угли.

Валид, подавшись вперед, смотрел. Он отлично видел и закушенные губы юноши, и текущую по подбородку струйку крови. Пару раз неловко подбрасываемый меч чуть не отхватил юноше пальцы.

Расторопные рабы, без приказа, подсыпали еще углей – Амин, не открывая глаз, продолжал танец. Угли под его окровавленными ногами недовольно шипели – и внимательно глядели на юношу крокодилы. Ждали, когда он оступится, выйдет из дымного круга – запах крови будоражил бестий шайтана.

Смотрели на Амина придворные. Сгорбленный визирь, изумленный Шарак, прекрасная Анната… Смотрел Валид – жадно, пил страх, а по бледному застывшему лицу, не замечаемые даже самим мальчиком, текли слезы.

Пусть и вещая, сотни и сотни лет проведшая в этом мире – сотворенная при его рождении, – ей сложно признать, что некоторые вещи меняются. Что привычные человеческие страх и боль ей неприятны. Что не все люди похожи друг на друга. Не все предсказуемы…

Амин все-таки оступился. Упал меч, открыл пасть, улыбаясь, ближайший крокодил… Но отполз, когда Валид сорвался с кресла. Мелькнул лазоревый, чудесный свет, руки-крылья обняли юношу.

Уткнувшись в ворот его абаи, Валид прошептал:

– Пойдем отсюда, Амин. Не могу… Пойдем.

Мелькнуло золотом, прянули крокодилы, придворные…

– Куда он делся? – первым осмелился прервать тишину начальник дворцовой стражи.

– Надеюсь, сгинул к Иблису, – отозвался визирь. – Во славу Аллат, уберите отсюда этих мерзких тварей!

Только крокодилы впоследствии вспоминали недолгое правление юного «шехзаде» без проклятий.

…В портовой чайхане было людно, шумно – наверное, поэтому возникших в темном закутке юношу и мальчика никто не заметил. А еще компания моряков, облюбовавшая ближайший стол, вдруг заказала фрукты, сладости и молодое вино – а оплатив, куда-то исчезла.

Глотая слезы, Валид водил руками над окровавленными стопами Амина – и они заживали на глазах.