Слушаю и повинуюсь

– Но он же феникс, – сглотнув, шепнул Захир, не сводя глаз со двора. – Он же не может умереть.

– Простите, сайед, – тихо откликнулся Насим. – Но хозяин ошибался. Его… друг не был фениксом.

Внизу, на руках у Амина Валид открыл глаза, глянул равнодушно на задыхающегося юношу и тихо шепнул:

– Я исполнила… твое… желание.

И сразу же его тело вспыхнув, превратилось в золотую светящуюся, точно Аллат на небосклоне, птицу, отчего-то скованную. Цепь тянулась куда-то далеко, к небу, дрожала, но когда птица с криком попыталась расправить крылья, цепь дрогнула, сжимая худенькое, сияющее лазурью тело. Амин успел заметить отчаянный взгляд, потом птица вскрикнула снова. И рассыпалась яркими разноцветными искрами.

* * *

– Но он же еще ничего не сделал! – хмурясь, воскликнул Захир, сидя на берегу у костра. – Ай, Рахим, кончай пихаться! Что я такого сказал?

Невидимое в ночных тенях, вздыхало море – только серебристая дорога луны вела на небо, ярко освещенное рабами Вадда – звездами.

– Простите, сайед, но он призвал Зантсиба. Вам осталось только убедить его отдать вам шкуру, – тихо объяснил Насим.

– О, то есть завтра вечером мы просто пойдем в храм, этот дух задаст нам пару вопросов, мы верно ответим, и царевна Алия – моя? – воодушевился Захир.

– Почему твоя? – отвесил ему отрезвляющий подзатыльник Рахим. – Ты, что ли, призывал? Ты палец о палец не ударил. Это его, – он кивнул на молчащего Амина, – друг погиб. Он и выиграет Испытание.

Амин поднял пустой, мертвый взгляд на Захира и покачал головой.

– Нет. Я не хочу. Не такой ценой… Не так.

И, встав, сгорбившись, пошел вдоль берега – куда глаза глядят. С неба месяц-Вадд равнодушно смотрел на него, подгоняя колесницу. А может, и не равнодушно – а даже наоборот, с завистью. Для него никто не стал бы жертвовать жизнью. Или свободой.

Какое-то время спустя Амина догнал Захир. Улыбнулся, хлопнул по плечу.

– Слушай, парень, ты азартные игры любишь?

Амин глянул на него и отвернулся.

– Нет.

– А в алатыру не ты, случайно, лучше всех играешь? – невинно поинтересовался Захир. – Я же помню, мне про тебя рассказывали. Ты кудесник, который обыграет даже бога. Всегда хотел…

– Оставьте меня, царевич.

– Слушай, парень, – уже серьезным тоном произнес мунирец. – Давай начистоту. Ты, значит, в Испытании больше участвовать не желаешь? Как твой друг окочурился – так и все, да?

Амин поднял на него тяжелый взгляд и повторил:

– Оставьте меня, шехзаде Захир. Пожалуйста.

– Я-то оставлю, – усмехнулся Захир. – А вот ты потом жалеть не будешь? Твой друг ради твоей победы умер. Рискнешь осквернить его память?

Амин замер.

– Вы ничего не понимаете, шехзаде, он… – и запнулся.

– Я не знаю, чего ради тебе нужна гарибская царевна, – продолжал Захир. – Я вот просто хочу посмотреть на красавицу, ради которой столько людей полегло. Интересно, она точно не уродина? Вот смеху будет, если уродина… Ну вот, а Рахим ради меня плясать, зная, что помрет, не станет. И никто не станет. Так что я тебе, парень, завидую и, честно, мне бы хотелось, чтобы именно ты был моим соперником… А! Да что там, чтобы именно ты победил! Ради тебя… во! Значит, сто́ишь. В общем, ночь долгая, да и день еще впереди. Подумай, – и, убрав руку с плеча юноши, вернулся к костру.

– Поговорил? – поинтересовался Рахим, протягивая царевичу жаренную на веточке рыбу.

– Хотя бы попытался, – сверкнул улыбкой Захир и занялся едой

– И я бы за тебя умер.

– Я бы за тебя – тоже, – рассмеялся Захир, ударив друга по плечу.

– Дурак ты… шехзаде.

– От сына визиря слышу.

Насим молча подложил в костер ворох веточек, и пламя радостно затрещало, осветив сосредоточенное лицо раба. В отличие от остальных он-то все прекрасно понимал. И лучше всех.

И потому молчал и сидел в сторонке.

* * *

Встало и снова исчезло за горизонтом солнце. Поднялась луна, освещая дорогу до храма Зантсиба.

– Что-то мне как-то не по себе, – простодушно поделился Захир. – Слышь, малец, а что этот… спрашивать будет?

– Я не знаю, сайед, – опустил голову Насим.

– Страшно – не ходи, – подначил друга Рахим.

– Мунирцу никогда не бывает страшно! – вскинулся Захир.

– Ну-ну.

У храма их ждал молчаливый Амин. И так же, не ответив на улыбки, шагнул за ними в темноту входа.

– Хозяин? – осторожно дернул его за рукав Насим, и юноша вздрогнул. – Вы… уверены?

Амин молча высвободил рукав и догнал мунирцев. Насим остался у входа, тревожно вглядываясь в сгущающуюся темноту.

Тень Амин ощутил сразу же. И это действительно намного сильнее походило на нарисованное «нечто», чем на символ крокодила. Просто расплывчатое черное пятно. Просто тьма. Она враз окутала юношу, и он остался один. Один на один с Тенью.

– Ты хотел славы и величия, – шепнул хриплый голос. Или Амину это только показалось, и он говорил сам – странным, незнакомым голосом. – Еще вчера я чувствовал тебя рядом с Птицей, и ты хотел стать сильным и могущественным. Чего же ты желаешь сейчас?

Перед глазами промелькнули картинки из детства… Пляшущая с саблей на голове, улыбчивая наложница… Тела братьев… Корабль…

– Ничего, – честно ответил Амин.