Служа другим. История врача-онколога, ставшего пациентом

Проблем очень много, и очень хотелось бы, чтобы проект, который мы сейчас реализуем, стал дополнительным двигателем для нашего онкологического сообщества, стал эффективным механизмом в руках профессионалов.

Как коллеги относятся к вашему проекту?

Вокруг много профессионалов, которые поддерживают, искренне верят в наш успех. Есть и те, кто осторожно наблюдает со стороны.

Мне кажется, что идея общего онкорегистра пациентов, врачей и клиник – это идея, которая может очень многим не понравиться.

Верно. Существует сопротивление, хотя и не открытое. Я уверен, что мы будем проходить через очень большие трудности, если идея действительно будет реализовываться. Но со временем, поверьте, все клиники к регистру присоединятся. Пока у нас не будет большого регистра, у нас не будет механизма для профессионального аудита.

Что значит «профессиональный аудит»? Например, за рубежом на конференции врач объявил о сногсшибательных результатах в лечении онкологических заболеваний. К нему в клинику тут же едут коллеги, чтобы посмотреть, на чем основаны эти выводы. И проверяют все, используя электронную базу данных. У нас сейчас это невозможно, к сожалению, а очень хотелось бы.

Из интервью Андрей Павленко порталу «Правмир»

Глава 9

«Не вижу себя без этой активности» «Яма»

Я сбросил два килограмма, и два килограмма для меня это очень много. Сейчас ситуация довольно непростая, ровно полгода после операции, это по всем признакам и критериям так называемая «яма». Что это значит?

Я чувствую себя сейчас плохо. Да, мне не хватает сил, у меня раздражительность, это астено-вегетативный синдром, меня бросает в пот, проявляется астено-невротический синдром, становлюсь раздражительным по мелочам. Но говорят, что эта «яма» должна пройти через полтора-два месяца. Сразу после операции я пребывал в легкой эйфории, потом я понял, что не все так просто, что надо действительно серьезно относиться к своему состоянию. Сейчас есть определенный спад, спад сил, спад настроения.

К сожалению, часть проектов, которые уже запущены, не получается продвигать очень быстро, потому что даже два часа работы за компьютером по той теме, которая мне интересна, вызывают желание прилечь и часа три лежать, не вставая. К сожалению, работоспособность моя сейчас, наверное, процентов 10–15 от исходной.

➧

Последнюю операцию я выполнил перед своей собственной операцией, в сентябре. Прошло четыре месяца, и в январе я уже начал оперировать. Я помню, когда завершил свой последний курс и должен был подписать кое-какие документы, я с трудом писал. Потому что долго не было активности у пальцев, плюс нейропатия, и я с трудом мог вывести свои фамилию, имя, отчество. Это меня, естественно, не порадовало, потому что у хирурга пальцы – это основной орган для работы, поэтому я начал восстанавливать свою активность. Вязал узлы каждый день, поначалу хирургические узлы вязались очень трудно, очень медленно, но со временем специальные упражнения позволили мне восстановить двигательную активность кисти и пальцев. То, что у меня онемевшие концевые фаланги, по большому счету мне сильно не мешает, особенно если мы говорим о лапароскопической хирургии, там тактильные ощущения вообще мало используются. Но в открытой хирургии я уже просто привык к тому, что не чувствую пальцами. Но это никак не влияет на мою хирургическую технику, она осталась прежней.

Оперирую практически каждую неделю по одному больному. Так вышло, что в основном получаются большие операции, очень большие, но, тем не менее, мне пока хватает на это сил и я не вижу себя без этой активности.

➧

Часто больные погибают не от того, что их плохо лечили, а от того, что они нуждаются в реабилитации, а реабилитировать их полноценно никто не умеет, и никто не знает, как это делать. У меня были еще какие-то иллюзии по поводу того, что я смогу выбраться в спортзал хотя бы в лайт-режиме, но до тех пор, пока мой вес настолько нестабилен, что после поездок может измениться на 2–2,5 кг, я, естественно, никаких дополнительных физических нагрузок сейчас не позволяю. Поэтому, если я нахожусь дома и понимаю, что мне нужно отдохнуть, максимум, чем я могу заняться, – провести время с детьми, поиграть во что-нибудь. Еще легкая прогулка на улице никоим образом не вредит. Но какая-либо более серьезная физическая нагрузка сейчас для меня просто невозможна. Там большие ресурсы затрачиваются, и потом мне придется очень долго восстанавливаться. Режим питания