Служанка

Но через секунду понимаю, что острее всех желаний — желание провалиться сквозь землю. С выражением изумления и страха, отчаянно прижав к груди поливалку для цветов, прижавшись к двери на терраску, на меня смотрела Анюта.

Глава 23

«Оскар» уже был. Теперь наиболее актуально «Занавес», опять же, если сейчас не раздадутся ехидные аплодисменты и никто не попросит исполнить номер «На бис».

Чуть наклоняю голову вперед и бросаю на Анюту исподлобья тяжелый взгляд, который должен читаться, как «Мне зрители не нужны!» Светить своим магическим жезлом, вынимая его изо рта Ники, у меня не было никакого желания.

Девушка верно истолковала все и, пятясь, попыталась исчезнуть из поля зрения. Хотя явно она нечасто смотрела фильмы для взрослых, поэтому сейчас была полностью дезориентирована и затылком стукнулась о косяк двери. Но загипнотизированная моим взглядом, она либо не почувствовала боли, либо точно так же, как и я, хотела уменьшить количество посвященных и громким «Ой» не привлекать внимания Никотинки.

Получив временную передышку, я подхватил Никотинку под мышки и усадил на стол, стоявший позади. Поднял халат и подал ей.

В голове был такой бардак, что казалось, там столкнулись две огромные фуры с курами, которые, вылетев из своих клеток, подняли нестерпимый ор. Сначала грохот, теперь гвалт мыслей.

«Решать вопросы по мере их поступления», — мое золотое правило.

И первый вопрос — Никотинка. Очень пожалел, что бросил портмоне на кресло в холле. Сейчас самый подходящий момент достать сто баксов и засунуть ей в трусики за качественное обслуживание. Сидит, бл***ть, халатиком грудь прикрывает, а в глазах немой укор.

Понятное дело, она рассчитывала получить жаркий секс с молодым, здоровым самцом, а получила …что дали. Конечно, сейчас она в голове прогоняет репетицию спектакля «Жестокий пасынок», в котором мне отводится роль мерзавца.

Действие первое. Сиротка остается одна в доме с злодеем — пасынком, который ее не любит. И ему ничего не стоит собрать ее вещички и вышвырнуть вон, а отцу, когда тот вернется из больницы, сказать, что она сама ушла и просила не искать ее. Действие второе. Коварный пасынок принуждает к сексу, и бедная сиротка вынуждена согласиться, чтобы ее не выгнали. В глазах боль, страх и вечный вопрос «Как дальше жить-то?» И вот теперь занавес.

— Один: один! Справедливо?! — но как я ни пытаюсь прикрыться цинизмом, ощущение, что на душе нагадили не кошки, а настоящие саблезубые тигры, не покидает. — Пойдем, нам нужно выпить.

И не уточняю, что «нам» нужно просто покинуть библиотеку, чтоб Анюта могла выйти.

— Я не пью! Это низкодуховно! — пискнула только что оттраханная без всякого намека на романтику мачеха, чем едва не довела меня до истерической икоты.

— А ублажать ватный член из-за денег — это высокодуховно?! Давай молча выпьем, помянем твою невинность, — ляпаю первое, что приходит в голову. Хотя боюсь и "Джек Дениэлс" сейчас не полезет — отвращение закручивает внутри такие спирали, что меня реально выворачивает наизнанку.

Сказать, что не попадал в такие переплеты, я не могу. По молодости и кабинка туалета, и лифт служили любовным пристанищем. Были моменты, когда кто-то посторонний становился свидетелем пикантных сцен. Но это все было мелко, из разряда девчачьего «Упс!»

Сейчас я даже не знал, с какого бока вообще подступиться к этому вопросу. Сделать вид, что ничего не произошло? Я хозяин, Аня на меня работает, значит, я могу вообще не париться и ничего не объяснять. Но она мне нравится. Это факт. Второй факт — я точно не буду ее соблазнять, пока она на нас работает.

Уволить к чертям собачьим? Снять ей квартиру, заставить учиться, обеспечивать? И по полной получать удовлетворение?

И тут же здравый смысл кладет мне свою тяжелую лапу на голову и доходчиво разъясняет все пункты эротического тура с звучным названием из трех букв, в которое однозначно меня отправит Анюта. Не сомневаюсь ни капли.

Говорят, выход из безвыходного положения там же, где и вход. А не хочу ко входу. Я завяз здесь, как медведь в смоле. Нужен другой путь, только не назад. И боюсь, что этот путь придется прошибать башкой.

Я и вправду, выпил первую, не чокаясь, будто всерьез следую за провозглашенным тостом. За ней вторую.

— Пей, Ник, — я, кажется, понял, что надо начинать действовать.

Очевидно, отсканировав мои мысли насчет спектакля «Жестокий пасынок» мачеха поняла, что меня лучше слушаться. Послушно выпила и тут же закашлялась. Я протянул ей дольку лимона.

— «Джек Дениэлс» не закусывают. Ты не куришь? Сигаретой можно, — на всякий случай объясняю.

— Дай сигарету, — разрумянившись, потребовала Никотинка. — Только отцу не говори, что я курю. Я и так прячусь. Не хотела, чтобы кто-то видел. А теперь у нас секреты растут, как на дрожжах.