Служанка двух господ

Весна из робкой новобрачной окончательно превратилась в полновластную хозяйку и красовалась перед нами, как молодая жена перед незамужними подругами. Абрикосы уже примеряли бело-розовые платья под завистливыми взглядами вишен. Я жадно вдыхала свежий воздух, в котором напрочь отсутствовала больничная нота. Как прекрасен мир, когда между ним и мной не стоит решетка психиатрической больницы.

Глава 9

Как гласит народная мудрость, не тронь лихо, пока спит тихо. Стоило подумать о психиатрии, и мой взгляд уперся в сине-белую табличку на заборе: «Начни жизнь сначала» — и чуть пониже: «Академия гештальта». Здание академии представляло собой небольшой одноэтажный домик, обитый белым пластиком, в стиле американских вестернов. Я мимо этого домика целый месяц за пирожными ходила и ни разу таблички не видела. Нужды не было. Как говорится: «Добро пожаловать, господин Фрейд».

Пока я рассуждала об особенностях человеческого восприятия, калитка в заборе распахнулась и выпустила из недр академии прямо на тротуар ту самую тихую девушку, что изучала дно чашки в день моего поступления на работу. Она меня не узнала. Трудно узнать в элегантной ухоженной даме санитарку в потертых джинсах и стоптанных кроссовках. Поэтому, увидев меня, Светлана Дмитриевна только потупила глазки и смущенно прошептала: «Проходите, Марина Юрьевна уже освободилась». Мне ничего не оставалось, как переступить порог. Калитка захлопнулась, и я оказалась лицом к лицу с яркой пышной дамой таинственных «слегка за сорок», которая самозабвенно курила в крохотном дворике. Проследив за струйкой дыма, уверенно штурмующей небесную синь, я открыла рот, готовясь произнести: «Простите, я ошиблась», как в голове мелькнула мысль. Да так быстро, что я даже не успела ее схватить. Но рот благоразумно закрыла и стала ждать.

Дама пыхнула еще пару раз и загасила окурок.

— Вы ко мне?

Голос у нее был низкий с хрипотцой, располагающий. Да и вся она располагала: к уютным посиделкам на диване, к легкой трепотне за чашечкой кофе, к неторопливому осмотру летней коллекции в магазине итальянской моды. В общем, очень напоминала меня, получившую новое задание в детективном агентстве. Я сделала вид, что смутилась, и изобразила крайнее замешательство:

— Я не знаю, понимаете, я…

— Добро пожаловать, — дама приглашающе указала рукой на входную дверь.

— Спасибо.

Мы прошли в крохотную прихожую, из которой две двери вели соответственно налево и направо. Мне досталась правая. Кабинет подозрительно походил на комнату для приема клиентов в детективном агентстве: уютный диван, заваленный подушками, удобные кресла, приглашающие к откровенности, приглушенные тона, морские пейзажи на стенах и множество изящных безделушек, которые так приятно вертеть в руках.

— Присаживайтесь, — дама неопределенно развела руками и села в кресло, выложив на низкий столик пачку сигарет.

Я поколебалась, выбирая, куда сесть и кого изобразить: застенчивую неудачницу или светскую даму. Наконец остановилась на чем-то среднем: мол, все в порядке, но присутствуют временные затруднения. Села в кресло, но на спинку откидываться не стала, и ноги аккуратно поставила вместе, и сумочку на колени водрузила. Заодно и руки на сумочку положила. На среднем пальце левой руки ненавязчиво поблескивал небольшой бриллиант.

— Я рассталась с мужем, поймала его на измене, — начала я и заговорщицки взглянула на свою визави. Та понимающе кивнула:

— Продолжайте.

— Теперь я встречаюсь с другим мужчиной, но мне все время кажется, что он меня тоже обманывает, что ему нужны мои деньги…

Тут я замялась. Во-первых, ждала какой-нибудь колкости в духе Виктора от тетки, сидящей напротив. А во-вторых, лихорадочно соображала, зачем я сюда пришла и что хочу выяснить. Ну, ходит Светлана Дмитриевна к психотерапевту, подумаешь, велика важность. А что выбрала место подальше от работы, тоже понятно: кому охота раскрывать свои тайны перед коллегами. Но я-то не коллега. Я — сыщик. И знать тайны врача-психиатра, чьи пациенты регулярно отправляются на небеса, мне жизненно необходимо. Я мало верила, что какая-нибудь санитарка, вдоволь наоравшаяся на детей во время дежурства, в выходной отправится их убивать. А вот врач… Всегда вежливая, говорящая тихим нежным голосом, с волосами, аккуратно заплетенными в косичку. Интеллигентная девочка, получившая хорошее образование и строгое воспитание… В тихом омуте черти водятся, как говорит та же народная мудрость. Ну за что она может ненавидеть двенадцатилетних девочек? Какая-нибудь школьная подруга отбила поклонника? Или младшая сестренка украла любовь родителей? Дама, сидящая в кресле, это, несомненно, знает. И также несомненно, мне об этом ничего не скажет. Если только…

Дама в кресле поняла мое молчание по-своему.

— Вы рассказали о своей проблеме, но ничего не рассказали о себе. Может быть, сначала мы просто познакомимся?

— Пожалуй, вы правы, — я изобразила вздох облегчения, — я очень боялась, что вообще не смогу об этом говорить, вот и выпалила с места в карьер.

— А потом не знали, куда деваться от смущения, — подхватила дама.