Служанка фараона

Да, они были установлены и на их золотых остриях умножалось сияние лучей, которые на них посылал Амон-Ра. И царица не скупилась. Она полными пригоршнями сыпала награды и почести на всех, кто отличался, и прежде всего на Сенмута. Но не были забыты ни пророки Амона, ни Нехси, ее казначей, ни Тот, ее кравчий, и в числе многих других были отмечены Ипуки и даже Унас, молодой писец, надзиравший за каменотесами. Тутмос при этом не присутствовал. Он отправился на охоту.

В те времена охота была единственным развлечением Тутмоса. Когда он бывал свободен от своих обязанностей жреца в храме Амона, - а я думаю, что ему не очень-то было по душе его одеяние пророка, - он отправлялся на челне в заросли папируса или на легкой колеснице в горы. В последнее время он все больше предпочитал охоту на колеснице.

Тутмос не знал себе равных в умении обращаться с колесницами и лошадьми. Сопровождавшие царя пажи восторгались его отвагой в езде по самым крутым дорогам и бесстрашием, когда он выходил на опасного хищника.

- Если уж мне приходится, как пророку, носить шкуру пантеры, - смеясь говорил он, когда я выражала свое беспокойство, - то, по крайней мере, я сам ее добуду!

И вот однажды он снова отправлялся на охоту в сопровождении большой свиты. Я узнала об этом за несколько дней и очень тревожилась. Но он высмеял меня. Однако я услышала обрывок разговора Сенмута с одним из конюхов.

- Колесница... - следующее слово застряло у него в горле, когда он увидел меня.

Но я отвернулась и сделала вид, что не заметила его.

В этот вечер я проскользнула в комнату Тутмоса, хотя он строго-настрого запретил мне приходить к нему без приказа царицы. Его самого там не было, и никто из слуг меня не заметил, так как я уже давно знала все боковые двери, ниши и укромные уголки по дороге в его флигель и бесшумно ступала босыми ногами.

Я жаждала прихода Тутмоса и в то же время боялась, потому что очень робела перед ним и не знала, как он отнесется к моему непослушанию.

Я спряталась в алькове и ничем не выдавала своего присутствия. Вот, наконец, Тутмос пришел, а сопровождавший его слуга покинул комнату. Когда Тутмос отбросил занавес, я закричала, увидев у него в руке обнаженный нож. Еще немного и я бы погибла!

- Ой, это ты, Мерит-ра? - он тоже испугался, я же вне себя уставилась на него. - Что тебе здесь нужно? - Так как я сначала не знала, что ответить, он добавил: - Я увидел, что занавес колышется, и подумал...

- Не ходи завтра на охоту! - вместо ответа попросила я.

- Что ты выдумываешь? - он смерил меня сердитым взглядом. - Это мое единственное удовольствие в этой безотрадной жизни! Уже заказаны носильщики, и лошади в нетерпении топчутся в конюшне... или ты думаешь, что я изнурю себя на службе Амону?

Сказать ему, что я слышала? Довольно ли этого будет, чтобы предостеречь царя? Может быть, это просто безобидное слово, лишенное какой-либо связи и смысла? Боясь быть поднятой на смех, я рассказала Тутмосу о слышанном.

Он не засмеялся, а серьезно посмотрел на меня.

- Хорошо, - только и ответил он. - Теперь иди, Мерит-ра, тебя могут хватиться! Благодарю тебя!

И тем не менее Тутмос бросил мой совет на ветер и отправился на охоту. А разве я сама ожидала чего-то другого?

После смерти Нефру-ра царица взяла меня к себе на службу. Аменет тоже перешла в покои царицы и стала смотрительницей; тут работы у нее было не так уж много. Но меня Хатшепсут звала часто, потому что я умела петь и читать. Однажды она сказала шутя:

- Пришло время, Мерит, подыскать тебе мужа!

- Разве мне не полагается еще год соблюдать траур по моей доброй госпоже Нефру-ра?

Царица испытующе посмотрела на меня. Я выдержала ее взгляд, и только один вопрос тревожил меня:

"Долго ли еще удастся скрывать обман от этих пристальных глаз?" Я не могла удержаться от слез, когда представила, что произойдет, если она разгадает мою тайну. Эти слезы и спасли меня. Не желая показывать охватившего ее чувства, царица отвернулась и больше никогда не говорила об этом.

Когда в тот же самый день я заплетала царице волосы, в комнату без предупреждения ворвался паж.

- Царь упал! Он мертв! - крикнул он нам. Гребень выпал у меня из рук, я схватилась за сердце. Если бы в этот миг царица посмотрела на меня, она бы все поняла. Однако она сама пыталась скрыть чувства, которые вызвало в ней это известие, и не обращала внимания на свою служанку.

- Позови Сенмута! - крикнула она пажу. Но этого не потребовалось. Верховные уста как раз входил в покои.

Паж вышел. Сенмут с царицей долго молча смотрели друг на друга.

- Непостижимая утрата! - наконец сказала она.

- Вся страна оденется в траур! - ответил он. - Сокол Хора, наследник престола! - при этих словах он сделал какой-то странный жест, и она кивнула.

Но тут произошло такое, чего никто из нас не ожидал, а я - меньше всех. В комнату вошел Тутмос. Мы все уставились на него, как будто перед нами было Ка покойного. Сенмут умоляюще поднял руки, как бы обороняясь от призрака.