Служанка фараона

После того как тело вскрыли, к делу приступили бальзамировщики. Но они тщетно искали в теле Нефру-ра змею, и только я знала, где ее можно было бы найти.

Мы оплакивали ее семьдесят дней. Столько дней ее тело лежало в соли, и бальзамировщики вкладывали все свое умение, пока, наконец, обернутое бинтами и красиво убранное тело не было положено в каменный гроб, который поставили в Вечном жилище ее предков. Столько же дней наши причитания возносились к небу, и даже Аменет пела своим разбитым голосом:

Приди в свой дом, возлюбленная Амона,

Приди в свой дом!

Ты, любившая венки,

Теперь там, где нет цветов!

Ты, любившая песни,

Теперь там, где царит покой!

Ты, прекрасноокая,

Больше не радуешь нас своими взорами!

Как могла ты удалиться от нас,

Кто жил солнцем твоих очей?

Неустанно возносите жалобы!

О, утрата!

Только Хатшепсут не размыкала уст. Мы не видели ее в течение многих дней. Входить к ней не разрешалось даже Аменет.

После смерти Нефру-ра я страшилась встречи с молодым царем. Когда его призвали к смертному ложу, я занялась венками, чтобы не читать на его лице того, что оно должно было выражать: притворную жалость и глубокое удовлетворение.

Но в конце концов я все же не смогла убежать от своей судьбы. Однажды он остановил меня во внутреннем дворе храма: я слишком поздно его заметила и не успела незаметно свернуть в сторону.

- Почему ты избегаешь меня? - спросил он. - Я уже три раза ждал тебя в зарослях папируса!

Я хотела сослаться на свои обязанности певицы в хоре плакальщиц, но он оборвал меня.

- Сегодня ночью! - сказал он. - Моя дверь будет приоткрыта! Слугам я дам вина! А в другом крыле дворца за тобой теперь вряд ли следят!

Кто мог ослушаться приказа из его уст? Во всяком случае, мне этого никогда не удавалось!

Он принял меня не так, совершенно не так, как я думала. Я боялась, что он будет торжествовать - над Нефру-ра, своим недругом, и над Мерит, своей подругой. Но он этого не сделал.

Он сказал:

- Я научил тебя лгать. Но только при том условии, что со мной ты останешься правдивой!

Он сказал:

- Я знаю, что я виноват, если ты замыкаешься в себе и отдаляешься от меня. Он сказал:

- Ты должна меня понять, Мерит-ра. Ты должна видеть меня не только таким, каков я есть, но и знать, как я к этому пришел! Тогда тебе станет легче.

И он начал рассказывать.

"Мой отец слишком рано умер, чтобы говорить се мной о таких вещах. Но моя покойная мать часто рассказывала мне, как он страдал от своего брака с Хатшепсут. Она была дочерью супруги бога! Он же носил корону, потому что был ее супругом! И она давала ему это почувствовать! Она вершила всем, хотя под царскими приказами и стояло его имя. Она навязала мужу даже своего товарища по детским играм, ненавистного ему Сенмута, которого царю приходилось терпеть в своем дворце.

О, вероятно, в молодости царица была красива. Даже моя мать говорила об этом, она утверждала, что царь приблизил ее к себе не потому, что она в чем-то имела преимущество перед Хатшепсут - в благоразумии, обаянии, прелести, - а только потому, что он нашел в ней то душевное тепло, которого не давала ему его великая супруга.

Во всем была бы царица совершенством, но вот не могла она родить сына.

Пока меня не было на свете, она относилась к моей матери с презрением. Но потом, когда ей сказали:

"Исида дала жизнь царевичу", она стала преследовать нас своей ненавистью.

Эту ненависть против нас она взрастила и в своей дочери. Сенмут же рассчитывал склонить сердце Нефру-ра в пользу собственного племянника. Об этом знаешь и ты.

Нефру-ра и я, мы могли бы избегать друг друга в течение всей нашей жизни. Но тут вдруг обнаружилось, что нет другого выхода, как поженить нас.

Если бы я встретил ее при других обстоятельствах, я, возможно, полюбил бы ее, потому что она была умна и прелестна, а ее своенравность скорее привлекла бы, чем оттолкнула меня. А уж если бы я захотел ее, то изгнал бы из ее сердца этого Унаса! Не обижайся на мои слова, Мерит-ра. Они сказаны не моим чувством, а только рассудком.

Если бы она сказала своей матери, что не хочет быть моей женой, я бы уважал ее. Она бы ушла к своему возлюбленному. Я бы видел в ней свою союзницу, а ее мужа сделал бы моими Верховными устами.

Но ей важен был не возлюбленный, ей важна была корона, так же как ее матери. Мать нашептывала ей:

- Уступи! Как только ты станешь царицей, мы сделаем Унаса твоим домоправителем! Сенмут тоже нашептывал ей:

- Уступи! Как только у тебя будет сын, мы уж найдем пути и средства устранить твоего супруга!

Не спрашивай, откуда мне об этом известно! Я знаю это так же достоверно, как если бы находился при этом н все слышал. Именно поэтому ей пришлось умереть, когда я попросил змею из моей короны послать смерть тем, кто стоит на моем пути."

- Я знала об этом! Я это слышала! Я подслушала твои слова в святилище бега!

- Благодарю тебя, Мерит-ра, что ты сама сказала мне об этом! Кстати... я видел тебя!

Слезы брызнули у меня из глаз. Я всхлипнула и спрятала голову у него в коленях. Он сказал: