Когда с комплексом магических клятв было покончено, алхимик, миллион раз глубочайше извиняясь, покинул мой кабинет. И тогда я не то что вздрогнула, а буквально подскочила на месте, увидев взгляд Алана Невермора, с которым он развернулся ко мне.
– И чем же, скажи на милость, ты здесь с ним занималась в мое отсутствие? – строго проговорил он, и подойдя к моему столу, уперся ладонями в столешницу.
– Ровно тем, что вы видели, ворвавшись в кабинет, мой лорд: пыталась отговориться от чрезмерно навязчивого внезапного ухажера. Однако же меня немало удивило то, что вы решили делать подобные заявления, и продолжать утверждать ему, будто между нами в самом деле что-то есть, даже когда Мишель Мове догадался о том, что наш с вами «роман» – не более чем фикция. Могу я поинтересоваться, с какой целью вы наплели ему все это теперь?
На несколько секунд повисла тишина. Слишком… долгих секунд. По истечении которых лорд наконец отчеканил:
– С той, Аннет, что пока он уверен, будто я в тебя влюблен – не станет сам активно за тобой ухаживать. Более того, теперь будет стараться избегать тебя, чтоб вдруг не нарваться на мой ревностный гнев. А значит, у него будет меньше возможностей навредить тебе, если вдруг это надумает.
– То есть, вы наняли именно его, вызвав из столицы. Но при этом серьезно ему не доверяете?
– Я вообще не уверен, могу ли сейчас на все сто процентов доверять кому-угодно, даже себе.
– Тем не менее, мне вы можете доверять, мой лорд, – вырвалось у меня прежде, чем я успела прикусить язык.
После этих слов повисла еще одна неловкая пауза. Желая поскорее разрушить которую, я сообщила:
– Огюст с напарником распутали заклинания и готовы снимать проклятие в любой момент. Если вы готовы.
– Я всегда готов. Пошли, – сипло прошептал Алан Невермор. И неожиданно взяв меня за руку, вывел из кабинета, буквально потащив за собой в направлении своих покоев.
Едва получив извещение, заклинатели, вероятно сидевшие все это время на низком старте, в считанные минуты оказались в хозяйской гостиной. Причем со всем, необходимым для ритуала. И не медля приступили.
Они усадили нас в кресла друг напротив друга. Дали мне в руки музыкальную шкатулку, а лорду – карманные часы Береники, найденные у конюха. И попросив обоих закрыть глаза, приступили к делу.
Я ничего не видела, лишь слышала бормотания, с которым мужчины читали заклинания. А еще – жуткие, странные звуки, доносившиеся отовсюду! Скрежеты, гудение, шепоты. Они физически наполняли воздух вокруг меня, в то время как по коже как будто бегали лапки тысяч маленьких насекомых…
А потом я вздрогнула. Просто чудом не вскрикнула и не открыла глаза. Потому что перед моими закрытыми глазами пронеслось видение: растрепанная, заплаканная, окровавленная Береника Ленор, которая металась на холодном, грязном полу, одетая в лохмотья и связанная сотнями запутанных алых нитей…
Как вдруг лохмотья стали белоснежным платьем, кровь исчезла. Нити, словно расплетаясь одна за другой, исчезли. А девушка, умиротворенная и совершенно спокойная, обернулась ко мне, как будто глядя мне в глаза, и… буквально пролетела сквозь меня!
В следующий миг наступило спокойствие. Полное спокойствие. Страх, даже малейшая тревога отступили, а вместо них пришла поразительная легкость.
– Теперь можете открывать глаза, – услышала я голос Огюста Дюпена. И когда посмотрела на свои руки – поняла, что шкатулка исчезла.
А затем встретилась взглядом с Аланом Невермором, и увидела, как из его глаз текут слезы…
Слезы облегчения. Как будто с его плеч только что свалился непосильный груз, отравлявший его долгие годы.
Никто из нас ничего не говорил. Тем вечером мы просто разошлись по своим спальням. А уже на следующий день оба заклинателя, получив за свою работу более чем щедрую плату, откланялись и покинули поместье, возвращаясь в столицу.
– Не могу поверить… это в самом деле закончилось, – прошептал некромант, оказавшись со мной наедине в своем кабинете. – Прошлой ночью я четко ощутил это. Ее здесь больше нет. В самом деле нет. Я… больше десяти лет так спокойно не спал.
– Рада, что вам наконец лучше, мой лорд, – улыбнулась я.
– И теперь, после захоронения останков матери, мы можем вплотную заняться Себастьяном Холлером, – вздохнул мужчина. – У меня уже даже есть кое-какие соображения на счет следующих шагов…
Как вдруг дверь кабинета распахнулась. Без стука. И полное паники лицо ворвавшегося слуги явно давало понять, что у него была причина не стучать.