Служащие Ваитюру(СИ)

Соуль и Кетитль, оказалось, активно помогали Льоусбьёрг и Оуск, так что ушли одними из последних, вместе с Оуск и Эгмюндюром. И Льоусбьёрг. Она еще не могла нормально ходить, а потому использовала костыли. В тот день уже никто не охранял электростанцию -- казалось, там никого не осталось. Гриммюрграс смотрел, как она шла, одна, и вспомнил слова, сказанные когда-то Тандри: "Льоусбьёрг не человек -- она королева! А правители -- не люди". В тот момент, остановившись над пропастью, Льоусбьёрг действительно походила на правительницу, уходящую последней. После нее остались только близнецы и Гриммюрграс.

-- Похоже, все, высказавшие желание, ушли, -- заметил Фаннар, -- и вовремя. -- Он развернул потрепанную бумагу, которую получил от Хадльфредюра: -- Скоро начнется метеоритный дождь. Очередной.

Он оглянулся на разрушенный город и усмехнулся. Его сестра же смотрела на электростанцию.

-- Думаете, он все-таки ушел? Хюглейкюр? -- спросила она наконец.

Фаннар тоже посмотрел в ту сторону, затем пожал плечами:

-- Как знать. Мог и остаться. А мог и уйти. Надеюсь, что все-таки второе, хотя сложности там у него определенно будут.

-- Я тоже надеюсь, что он ушел, -- кивнула Фанндис.

Гриммюрграс же промолчал. Ветер непривычно пробирал, и он пытался вспомнить, когда в последний раз испытывал что-то подобное. Наверное, в ту ночь, когда ушел Тандри. Или тогда было теплее? Темные тучи нависали над остатками Норзура, и воздух был напоен тревожным ожиданием. Чего? Метеоритного дождя или того единственного метеорита, что поставит точку в этой истории -- до него еще несколько дней, но конец наступит именно сегодня. По крайней мере, одной из сюжетных линий.

-- Идем? -- ворвалось в его мысли, и Гриммюрграс посмотрел на друзей, не сразу поняв, почему они до сих пор здесь.

Понял. А потом осознал, чего они ждут.

-- Идите первыми, -- ответил он.

-- Что это значит? -- нахмурилась Фанндис. -- Почему не вместе?

Кажется, она начала подозревать что-то неладное.

-- Вы ведь помните, что я рассказывал? Про те ощущения. Насколько они болезненны. Не знаю, смогу ли я пережить их второй раз.

-- Ты же не собираешься остаться здесь? -- теперь хмурился и Фаннар.

-- Нет, -- ответил Гриммюрграс после небольшой заминки. -- Но я и не знаю, когда падаешь, видишь ли ты тех, кто падает с тобой. А если видишь... Мне бы не хотелось умереть на ваших глазах, тем более, если смерть эта будет страшной. Поэтому я пойду следом.

Фаннар положил руку ему на плечо, крепко сжал его, а потом притянул Гриммюрграса к себе и обнял. Они стояли молча, и Гриммюрграс, ошарашенный поступком друга, не пытался вырваться, да и вряд ли мог -- объятья Фаннара оказались крепкими. Друг отступил сам, и уже Фанндис обнимала Гриммюрграса.

В этот момент он вспомнил про Тандри, ушедшего без надежды когда-либо увидеть Гриммюрграса вновь. Близнецам он так и не смог сказать правду, то, как звучат легенды на самом деле. И с кем из них он оказался более жесток? Он не смог решить, что больнее: не иметь возможности верить в иной исход или же напрасно ждать. Будут ли друзья его ждать у пропасти? Точнее, сначала да, а потом?

Фаннар снова похлопал его по плечу и улыбнулся:

-- Значит, встретимся на той стороне. Не забудь -- ты обещал.

Они развернулись и пошли к аномалии. Гриммюрграс остался стоять, провожая их взглядом. Он не сразу увидел, скорее сначала почувствовал -- с неба начал сыпать снег. Снегом, конечно, назвать его в полной мере было нельзя -- первые хлопья, больше похожие на дождевые капли, которые отчего-то обрели цвет и стали чуть плотнее. И все же это был снег, первый снег, который он наблюдал вблизи в Норзуре.

Близнецы тоже остановились. Один из них (странно, но сейчас, со спины, Гриммюрграс не мог их различить) поднял голову, а второй, кажется, вытянул руку, чтобы поймать снежинку, затем замер, наверное, рассматривая то, что осело на ладонь, после чего показал это второму.

Гриммюрграс снова перевел взгляд на тучи: теперь он отчетливо видел снег. Тот вряд ли сможет укрыть руины, но Гриммюрграсу не составило труда представить, каково было, если бы сумел.

Он дал обещание. Или соврал друзьям. Кажется, еще произнося те слова, он точно знал, как поступит, но теперь оказалось сложно ответить честно даже самому себе. Он был тем, кому действительно нечего терять, мертвецом без нескольких дней, который прекрасно знал о своей участи. И потому имел право делать все, что только вздумается, поступать, как хочет.

В данную минуту Гриммюрграс хотел лишь сесть на камни и смотреть на снегопад. Снег был добр к нему и подарил несколько прекрасных лет. Так почему бы не получить от него еще несколько хороших мгновений?

Эпилог

Он сидит на краю обрыва и слушает, как море лижет основание скалы: одна древняя сила пытается уничтожить другую. И еще ветер, соленый и хлесткий.