Служащий криминальной полиции

— Так. А теперь мне нужно идти. Если вспомните еще что-нибудь или услышите от жильцов, буду весьма признателен за звонок, а кроме того... — Харьюнпя попытался припомнить, не забыл ли он чего-либо существенного, но ничего не припомнил. — Так. Там наверху нам потребуется еще часок. Мы вынуждены будем еще вас беспокоить. И как я уже просил, позвоните, если... До свидания. — Харьюнпя старался не наступить на кошек. — Между прочим, — сказал он, когда женщина уже стала отпирать дверь, — по правилам внутреннего городского распорядка кошек нельзя выпускать на улицу только ночью. Там не сказано, что их нельзя выпускать днем.

Дверь приоткрылась, и ему удалось наконец выбраться на лестничную клетку.

Турман покрыл слоем красного ферроксида дверь Континена. Ему удалось найти несколько отпечатков — правда, скорее мазков, но он все же скопировал их. Только на почтовой щели в двери были четкие отпечатки. Харьюнпя знал, что это его собственные.

— Вот и все, — сказал Турман и уложил лупу в футляр. — Ну и натерпелся я здесь. Сверху явился какой-то тип, который просто возликовал, узнав, что бедняга Континен отправился на небо — или куда там он попал. По его словам, лестничная площадка была вечно забита какими-то дружками. А еще этот Континен имел якобы обыкновение усаживаться летом на подоконнике и играть на мандолине. Жилец сказал еще, что последнее время здесь действительно стало тихо... Я записал его фамилию. Он водитель автобуса. Шел на работу, в форме.

— Ладно. Норри с ребятами должен подойти с минуты на минуту. Дворничиха знает обстановку, но ничего конкретного выяснить не удалось. Она сказала, что здесь у него регулярно бывали какие-то потаскушки. Но женщина едва ли способна на такое... а?

— Послушай, — начал Турман, — ты еще не слишком опытен в этих делах... не обижайся, ты иногда клюешь слишком легко и поспешно... так-то, а это совсем не простое дело. Да. Я побывал там внутри. В квартире. Нужно же когда-то войти туда, тем более что именно я занимаюсь поисками следов. Я просмотрел косыми лучами полы, но ничего особенного не обнаружил. За неделю все покрылось таким слоем пыли... но два кровавых отпечатка подошвы все же удалось найти, я окольцевал их мелом.

— Хорошо, — сказал Харьюнпя таким натянутым и вызывающим тоном, что даже осекся. Наконец он совладал с собой — не очень-то приятно выслушивать такие оскорбления — и признался, что Турман правильно поступил, занявшись делом. Харьюнпя с раздражением вспомнил свою боязнь неудачи и отсюда — излишнюю осторожность. Он выпустил воздух из легких и поднял взгляд. — Да. Я был немного... все произошло до того внезапно. В такую рань нужно все взвешивать дважды. Да, ты правильно поступил.

— Ладно уж. У него, между прочим, голова размозжена бутылкой.

— Бутылкой? Да ну... вот и назови теперь исполнителя трюка, — заметил Харьюнпя полушутя и тут впервые всерьез задумался об убийце. Ведь этот убийца, возможно, спит сейчас в соседней квартире, или спит в Турку или Порво. Харьюнпя не стал больше над этим раздумывать. — Ну ладно. Видно, пора мне будить соседей, — сказал он без особого восторга.

Снизу донесся стук двери. Харьюнпя перегнулся через перила, глядя в лестничный пролет. Он услышал шарканье ботинок — двое или трое человек переговаривались, и звуки их речи, отражаясь от стен, превращались в гул. По сухому отрывистому покашливанью Харьюнпя узнал в одном из них Норри. Он следил взглядом за рукой, опиравшейся на лестничные перила и рывками перемещавшейся вверх. Он узнал белоснежные манжеты и на них черные точки манжетных пуговиц. Только теперь он вспомнил, что термометр все еще лежит у него в сумке.

Глава 9

Было без десяти семь, когда Харьюнпя отправился домой. Он сидел рядом с сонным, только что извлеченным из постели водителем. К центру города ехало еще мало машин: время утреннего пика не наступило. Восходящее солнце позолотило поредевший туман, и от этого весь город окрасился в пастельные тона. Отопительная система в машине работала на полную мощность, усталость постепенно разливалась по телу Харьюнпя.

Он доложил все, что удалось узнать, прибывшему на место Норри. Излишне вдаваясь в детали, он упустил некоторые важные обстоятельства, путался в словах, а под конец сбился на рассказ о дворничихе, ее кошках и раке горла. Морщинки, собравшиеся на лбу Норри, заставили Харьюнпя быстро вернуться к делу. А Норри с завидной легкостью овладел положением. Он постоял молча — одна рука в кармане брюк, другая оттянула кончик верхней губы. И уже через полминуты дал каждому задание, сделав это с такой легкостью, будто выбрал в магазине самообслуживания нужные товары. И работа сразу пошла. Хярьконен и Тупала отправились опрашивать жильцов подъезда. Монтонен, Турман, врач-эксперт Маннер и сам Норри занялись осмотром трупа и квартиры.