Служба

Какова же технология? «Идеология активных мероприятий… проста — нанести максимальный политический и психологический ущерб оппонентам…В ход идут жесткие приемы: фальшивые документы, подметные письма, компрометация политических деятелей, откровенная клевета». Мне остается поблагодарить генерала Шебаршина за то, что на основе данных им рекомендаций можно кое-что понять в сути и методах «активных мероприятий» последних лет.

А за проводимую с осени 1991 года спецоперацию по запудриванию мозгов публике выставил бы высшие баллы. Речь идет о внедрении в общественное сознание мифа о расчленении бывшего КГБ. И, соответственно, мифа о слабости российских спецслужб, из которого и проистекают все беды общества. «Лубянка парализована…Экс-МБ разрублено по-живому», «Подготовлен детальный план расчленения МБ», «Госбезопасность подчинят Министерству юстиции» — это лишь пример нескольких заголовков «Московского комсомольца». «Мрачные анекдоты от ФСК. Контрразведчики лишены самого необходимого в своей многотрудной работе» — это уже из «Независимой газеты». Можно лишь зарыдать от умиления, видя новый облик чекиста на газетных страницах: раздетый догола, бедный (без денег, транспорта и спецтехники), честный, мужественно отражающий натиск полчищ шпионов, террористов, мафиози и коррупционеров. Как при таких многократных «расчленениях» и «кастрациях» господа Коржаков и Барсуков умудрились превратиться в самых влиятельных лиц государства — загадка.

Другая блистательная операция проведена после убийства журналиста «МК» Дмитрия Холодова. Известно, что Холодов получал компрометирующие армейских чинов материалы от ФСК. Усилиями того же ведомства организуется мощнейшая кампания в газетах и электронной прессе по отвлечению внимания от Лубянки (есть такой прием в спецпропаганде — смещение фокуса внимания). И внимание публики приковывается к Грачеву и ГРУ. Что и требовалось.

Вот как описывает подобный прием генерал Шебаршин: «Оппонент ощущает, что проблемы у него едва ли возникли случайно, что за этим стоит КГБ, но все выглядит совершенно естественно, никаких доказательств нет — общественность, пресса, законодатели теряют доверие» к дискредитируемой фигуре. Понятно, что в случае с Холодовым спецы по манипулированию общественным мнением преследовали сугубо свои корпоративные и политические цели. И ущерб своему конкуренту на спец-рынке — ГРУ — лубянцы нанесли.

Чеченская операция вообще стоит особняком среди иных «активных операций». Под шумок воплей-соплей о чеченских террористах ФСК вербовала людей в армейских структурах для проведения собственной военной операции. Позорно провалившейся 26 ноября 1994 года. Но и тут лубянцы умело выкрутились, выставив в качестве козла отпущения министра обороны…

Нередко лубянцы пытаются использовать прессу в качестве снайперской винтовки для стрельбы по живым мишеням. «Комсомольская правда», скажем, летом 1995 года публикует сенсационный материал. В котором как бы невзначай упоминается, что бывший дудаевский генпрокурор, а ныне известный полевой командир Усман Имаев еще с 1980-х годов сотрудничает и с московскими «органами», и даже со спецслужбами США и… ЮАР!

Кстати, своим пресс-любимцам службисты нередко благоволят в открытую. Чего стоит с треском и фанфарами организованная поездка Невзорова на «моздокский фронт» в январе 1995-го. Или более ранний пример, как летом 1993 года ребята умело впарили в прессу подлинный или сфабрикованный компромат на Баранникова, Руцкого. Или вы полагаете, что господа из «Московского комсомольца» самолично прослушивали тогдашнего шефа тайной полиции и Генпрокурора?

Настырный читатель вправе потребовать доказательств? Но если по сию пору засекречены учебные пособия по активным мероприятиям десятилетней давности, то сегодняшних документов под грифом «Совершенно секретно» и подавно не видать. Бумаг может не быть и вовсе — генерал Шебаршин открыто пишет, что незачем копить компромат на самих себя: «Направления тайных акций… определяются сверху — изредка в документах, чаще путем устных указаний. Служба генерирует и формирует конкретные идеи, изготавливает фальшивые бумаги, издает от имени подставных авторов разоблачительную литературу. Оперативные подразделения приобретают агентуру влияния, через которую реализуются замыслы Службы…». Четко и ясно. Генерал Калугин уверяет, что едва ли не в каждой газете до сих пор сидят «люди Лубянки». «В штат издательств внедрялись агенты, чтобы распространять дезинформацию и сеять взаимную подозрительность среди персонала», — это уже Филипп Найтли о работе американских спецслужб у себя дома. Чем «их» практика отлична от нашей?

На Лубянке обожают термин «агент влияния». Как пишет французский исследователь Тьерри Вольтон, «журналист, действующий по чьей-то указке, является идеальным «агентом влияния»… благодаря своим многочисленным контактам, а также эффекту, который могут вызвать его публикации в том органе массовой информации, где он работает. Разумеется, завербованный журналист не должен выступать простым рупором…, чтобы не быть быстро разоблаченным».