Служба Богу и России. Статьи и речи 1904-1907 годов

И действительно, если обратить внимание на жизнь человечества в продолжение его многовековой истории, то оказывается, что люди всегда представляли себе признаваемые ими нравственные требования за требования Божества и жизнь по этим требованиям считали угодной Богу, приближающей к Нему. Бог в этом случае очевидно мыслился в качестве живого идеала нравственной высоты и совершенства, и человек мог входить с Ним в более близкое общение только при условии преобразования себя по этому идеалу через исполнение нравственных предписаний как выражений воли Божества. И если бы это убеждение не имело для себя глубокого основания в самом существе духовной природы человека, то едва ли человек мог бы понять, если жрецы или законодатели для придания авторитета своим заповедям ссылались бы на волю Божества.

Если же человек верит, что известное требование есть воля Божества, и, только потому именно, что оно воля Божества, сознает, что оно должно быть осуществляемо, он очевидно сознает, что воля Божества вообще для него является законом жизни и свое направление воли он должен сообразовать с направлением воли Божественной. И если человек боится нарушить волю Божества, ожидая за это наказания, то он сознает, что само то наказание является именно за нарушение, что он не должен нарушать, а должен подчиняться и сообразовать свою волю с волей Божией. Все, что требует Бог, является должным, и вся жизнь человека, насколько он в ней будет стараться сообразовать свою волю с волей Божией, будет уподобляться ей, является исполнением должного и будет сознаваться как должная. Если же это уподобление в жизни Богу сознается как должное, то, очевидно, мотивом его служит не ожидание за это наград, так как тогда оно было бы сознаваемо не должным, а только желательным. Очевидно, в такой жизни человек видит разумность, смысл и считает такую жизнь истинной.

Отсюда-то нравственная жизнь как истинно ценная жизнь неотделима от религиозной жизни, и нравственность есть только осуществление религии.

Если же моралисты разных направлений решительно отрицают это, признавая мораль только надстройкой над экономическим процессом, совершающимся в обществе, или отождествляют мораль с эстетикой, или проповедуют независимую мораль чистого долга, то для них происхождение нравственного сознания и возникновение нравственного закона будут неразрешимой загадкой.

Нравственное сознание возникает у человека не из идеалов жизни и обычных чувствований и стремлений, а из сознания живого идеала собственной человеческой личности. Оно указывает человеку в качестве должного, нравственного на то, что истинно человечно, то есть на природное содержание его личности, независимо от интересов физического существования. Но нравственное сознание только указывает человеку на истинную жизнь личности и приводит его к решению, что она необходимо должна быть осуществляема, но не дает основания стремиться к ней, так как указывает ее как жизнь личности вне условий физического существования, в которых необходимо живет человек. И только идея богоподобной жизни, основанная на утверждении себя образом Божиим, объясняет человеку смысл его физического существования как личности и определяет собою его волю к деятельности, так как в жизни по образу Божию он и сознает истинную жизнь своей личности, а это сознание возлагает на него обязанность стремиться к ней.

Когда эта идея богоподобной жизни вступает в действительную жизнь человека, она становится критерием нравственной деятельности и как такой критерий осознается в качестве нравственного закона, а сознание согласия или несогласия с ней действительной жизни обнаруживается в совести. Идея богоподобия поэтому является единственным основанием для нравственного развития человека, и чрез нее нравственное сознание делается законом жизни, то есть переходит в нравственный закон.

И нравственный закон является высшим и должным не потому, что он всеобщ и необходим, но потому и всеобщ, что выражает собой требование самой природы человеческой личности. Человек в качестве нравственной личности должен явить собой в чувственном мире истинный образ Бога, ибо нравственное есть только богоподобное. Эта новая жизнь, которую человек должен осуществлять здесь, на земле, в качестве свободно-разумной личности, должна преобразовать его и вместе с тем обновлять все содержание его жизни.

В интересах этой жизни человек и может отвергнуть себя для наличной жизни, которая делает его своим рабом, и начать созидание этой новой жизни, и вносить через это в мир такую ценность, которая носит на себе печать безусловного совершенства, величия и нравственной красоты - Бога. А так как идеал этого совершенствования человека бесконечен, то каждый новый шаг человека по пути этой жизни будет творчеством новой и еще более высокой ценности. Созидая этот новый тип жизни, человек является творцом нового бытия в условиях этого мира, и в этом новом бытии нет уже места той "суете", о которой скорбел Екклесиаст, и сам человек является здесь истинно человеком.

Примечание