Служба - дни и ночи [сборник]

— В Минске, но, где точно, пока не знаем. Гласов установил, что он осенью прошлого года останавливался в гостинице «Юность». Стал он сегодня беседовать с работниками гостиницы, оказалось, администратор Клюшко помнит Саидова, потому что в момент поселения он просил одиночный номер, а гостиница была переполнена и свободных люксов не оказалось. Клюшко так и сказала Саидову, а он ей четвертную предлагает: организуй, мол. Устроила она его в обыкновенный четырехместный номер, так он на следующий же день ушел из гостиницы, но перед этим матюгнул администратора. Она поэтому и запомнила его в лицо. Так вот Клюшко добавила, что Саидова она вчера совершенно случайно встретила в подземном переходе на площади Якуба Коласа. Он шел вместе с каким-то мужчиной. Они несли в руках по два чемодана. Если Клюшко не ошиблась, то можно сделать вывод, что он вчера приехал в Минск.

Мирский обратился к Ильину:

— Мы составили словесный портрет Саидова и вручили его всем работникам милиции. Утром сделали запрос в Ташкент. Паспорт он там получил, да и прописка ташкентская. Ждем ответ и фото.

Полковник посмотрел на Ляхова:

— Ты не очень устал?

— Нет, что вы...

— Ну, тогда слушай. Дело в том, что все участники группы находятся под контролем, и если к кому-либо придет Саидов, то он — наш. Стельмаха отправили домой. Мы его тоже возьмем под контроль. Возникли у нас сложности с квартирой Мельникова. Семья там большая. Доверять никому из них мы не можем. Поэтому придется тебе взять на себя контроль за этим домом. В помощь дадим двух милиционеров. Условия наблюдения за домом уже созданы: на улице, где стоит его дом, идет прокладка газовых труб, недалеко стоит строительная бытовка. Со строителями уже договорились, и они специально для нас поставили напротив дома еще одну бытовку. Так что бери милиционеров, переодевайтесь и туда. Связь будем поддерживать по радиостанции. Если тебе придется отвлекаться и уходить оттуда, то хорошенько инструктируй милиционеров, чтобы действовали умело в случае появления Саидова.

Ляхов ушел.

Абдураимов, он же Саидов, был не в духе. С хмурым лицом, молча, застыл на заднем сиденье и, казалось, не обращал никакого внимания ни на Мхитаряна, спина которого торчала впереди, ни на разговорчивого и веселого водителя, ни на проносящиеся мимо дома и улицы, улыбающихся на тротуарах людей.

Ох, как ненавидел все это Абдураимов. И эту, как назло, солнечную погоду, и этих смеющихся людей. С каким удовольствием набросился бы он на этого без умолку болтавшего водителя.

Абдураимов, кряхтя, обернулся и посмотрел в заднее стекло, а затем скомандовал водителю:

— Поверни налево, видишь, в тот переулок.

Машина свернула в небольшую тихую улочку и остановилась. Абдураимов рассчитался строго по счетчику, терпеливо ожидая, пока сразу же загрустивший шофер отыщет в своих бездонных карманах сорок копеек сдачи. Затем они достали из багажника четыре чемодана, и машина, обдав их дымом, уехала. Мхитарян, оглянувшись, недовольно проворчал:

— И что ты за копейку каждую дрожишь, наоборот, дал бы лишний рубль таксисту, тот бы, если понадобилось, язык за зубами придержал. Не пойму я тебя, почему ты жадный такой. Денег кучу имеешь, не знаешь сам, сколько их у тебя, а за каждый рубль дрожишь.

«Старик» улыбнулся:

— А может, я поэтому и дрожу за каждый рублик, потому что не знаю, сколько их у меня. А вдруг последний отдаю! — И неожиданно со злобой прикрикнул на дружка: — Послушай, ты, молокосос! Не суй нос не в свои дела и не напрашивайся, а то может так случиться, что пожалеешь!

И опять более сильный и молодой Мхитарян спасовал перед стариком:

— Да ты не обижайся, я просто так... хотел, чтобы лучше было, таксист же обозленный от нас уехал, запомнил.

— Не знаешь ты таксистов, они же, наоборот, лучше запоминают тех, кто в лапу дает. Ну ладно, пошли.

Они прошли два квартала и вышли на площадь Якуба Коласа, спустились в подземный переход и вскоре были на другой стороне проспекта. Затем сели в трамвай и минут через двадцать были у дома, куда стремился Абдураимов. Он приказал напарнику подождать, а сам налегке, без чемоданов, вошел в подъезд. Каганович был дома. Увидев «старика», обрадовался:

— Как хорошо, что ты приехал, входи. Я сейчас в магазин сбегаю.

— Ты один дома?

— Конечно. Правда, думал кое-кого для души пригласить, но раз ты приехал, отложу на другой день. Ну что ты стоишь у порога? Проходи.

Абдураимов испытывающим взглядом окинул комнату, заглянул в другую и сказал:

— Я не один приехал, пойду друга позову.

Он вышел из квартиры и вскоре возвратился в сопровождении Мхитаряна.

— Зови его Аликом, — сказал «старик» Кагановичу.

Хозяин обратил внимание, что гости не оставили в прихожей чемоданы, а прошли с ними прямо в комнату. Каганович снова засуетился.

Он снял с дверной ручки висевшую хозяйственную сумку и вышел из квартиры.

— У него остановимся? — спросил Мхитарян.

— Посмотрим, — неопределенно буркнул Абдураимов и, поднявшись со своего места, переставил чемоданы за диван.

Вскоре вернулся Каганович. Он быстро накрыл стол, поставил три бутылки водки, закуску.