Служба на купеческом корабле

Однако, остался ли Ньютон доволен, или нет, эта беседа нанесла решительный удар доктору Фезиблю, который отказался от дальнейшего состязания. Плаузибль не только захватил пальму первенства — нет, больше: он захватил всю практику.

Глава XXXIX

Капитан Оутон, командир «Виндзорского замка», был оригинален. Невысокий, плотно сбитый, он имел широкое лицо, испещренное глубокими рябинами после оспы его нос — намек на нос — представлял собой только маленький бугорок на полпути между глазами и ртом, причем глаза были очень малы, а рот очень велик и, открываясь, показывал ряд великолепных белых зубов. В общем, стоило только взглянуть на лицо капитана, чтобы заметить его поразительное сходство с бульдогом. Темперамент и действия Оутона соответствовали этому сходству; он отлично дрался на кулаках, знал все достоинства каждого человека, входившего на арену, и точно помнил даты и события, сопровождавшие все кулачные бои, состоявшиеся в течение последних тридцати лет. Свой разговор он пересыпал выражениями, применимым к так горячо любимой им науке. В других отношениях это был отважный и надежный офицер, хотя практику ставил выше теоретических разветвлений своей науки.

Ему хорошо рекомендовали Ньютона, и когда ohs впервые встретились на квартердеке, капитан Оутон протянул руку Форстеру, как старому знакомому. Не успела они несколько раз прогуляться взад и вперед, как капитан спросил Ньютона, владеет ли тот боксерскими перчатками, и, получив отрицательный ответ, предложил поучить его.

— А вы, я думаю, слышали, чем кончилось? — спросил вдруг Оутон.

— Что кончилось?

— Да бой. Спринг победил. Я выиграл на нем тря сотни.

— Тогда, сэр, я очень рад, что Спринг победил, — ответил Ньютон.

— Я буду держать за него против стены, и день ото дня все увереннее. У меня в каюте газета с описание боя: сорок семь раундов; но теперь нам нельзя прочитать ее, мы должны понаблюдать за этими солдатами, — прибавил Оутон, поворачиваясь к военному отряду, предназначенному отправиться на судно и стоявшему подле трапа. — Каждый солдатик одет в шинель и держит в руках оловянную кружку. Ах, этот барабанщик! Посмотрите-ка, посмотрите: он вывернул свою шинель подкладкой наружу. Хочет, чтобы она осталась чистенькой. Ну и чудак!

— А сколько офицеров вы ждете, капитан Оутон?

— Право не знаю; приказания так изменяются; пятерых-четверых, вероятно. В девять часов за ними послали вельбот. И он уже семь раз возвращался с их багажом. Там есть один поручик… имени его не помню.. , так вот, один его сундук, думаю, займет целую палубу. Шесть других тут же.

— Поручил Уинтерботтом, — прочитал Ньютон на крышке одного из сундуков.

— Уинтерботтом. (Winter — зима, bottom — дно). Право, я был бы рад, если бы он пробыл в Англии зиму, в его сундуки отправились на дно! Ей-Богу, и придумать не могу, куда мы запрячем их? Ну, вот они.

Приблизительно через минуту появились военные; ©ни входили на квартердек один за другим и, отпустив боковые канаты, оглядывали перчатки, чтобы посмотреть, насколько они испортились от вара и смолы.

Капитан Оутон двинулся им навстречу.

—  — Добро пожаловать, джентльмены, — сказал он, — милости прошу на палубу. Через полчаса мы поднимем якорь. К сожалению, я не имею удовольствия знать ваши фамилии и прошу чести представиться вам.

— Майор Клеверинг, сэр, — сказал майор, высокий красивый человек, любезно снимая шляпу. — А вот офицеры, сопровождающие меня. — И он, при каждом новом имени, слегка указывая рукой на того или другого, Начал: — Поручик Уинтерботтом.

Уинтерботтом поклонился.

— Я имел удовольствие несколько раз прочитать сегодня фамилию поручика, — заметил Оутон, отвечая на приветствие.

— Боюсь, что вы говорите о моих вещах, капитан?

— Да, надо сознаться, что их было бы достаточно для генерала.

— Могу только ответить, что мне хотелось бы иметь чин, достойный моего багажа. Но каждый раз, когда я имею несчастие входить на палубу судна, я слышу эту жалобу. Надеюсь, капитан Оутон, я не вызову никаких других во время плавания.

Майор Клеверинг, выжидавший окончания аналога, теперь продолжал:

— Капитан Маджорибенкс, перед которым с должен извиниться за то, что не представил его раньше.

— Извинения напрасны, майор, вы слышали, какой высокий чин доставили Уинтерботтому его вещи.

— Мистер Анселль, мистер Петрес, мистер Ирвинг, — продолжал майор.

Обменялись поклонами; Уильяме, первый помощник Оутона, предложил офицерам показать их помещения й спросил, какая часть багажа необходима им, предполагая остальные вещи отправить в трюм под кормой.

Когда офицеры шли за Уильямсом по лесенке кают-компании, Оутон посмотрел на Анселля и заметил Ньютону:

— У этого малого будет твердая хватка.

«Виндзорский замок» распустил паруса и через несколько дней вышел из пролива. Ньютон, который все время думал о Изабелле Ревель, теперь не чувствовал той тоски при расставании со своей родиной, которая обыкновенно мучит людей, покидающих все, что они любят.