Служба забытых цитат

Было ли осуждение Пастернака за роман "Доктор Живаго"?

Было и очень жесткое. С полосами "писем трудящихся" в ведущих газетах страны, со звучащими с высоких трибун словосочетаниями "озлобленная шавка", "лягушка в болоте", "свинья, которая гадит там, где ест" и призывами выслать Пастернака за границу.

И здесь необходимо заметить, что современник поэта, написавший о нем: "Пастернак любил всё русское и готов был простить своей Родине все ее недостатки" — был абсолютно прав. Несмотря на то, что родители поэта и его сестры эмигрировали из советской России в Германию еще в 1921 году, уезжать из страны Пастернак категорически отказался.

Более того — узнав, что на собрании Московского Союза Писателей речь зашла о том, чтобы просить Правительство лишить его гражданства, Борис Пастернак написал письмо Хрущеву: "Уважаемый Никита Сергеевич… мне стало известно о том, что правительство "не чинило бы никаких препятствий моему выезду…". Для меня это невозможно. Я связан с Россией рождением, жизнью, работой. Я не мыслю своей судьбы отдельно и вне её".

Но я отвлекся. Вернемся к "не читал, но осуждаю". Наиболее распространены три версии авторства этой фразы.

Первая — выступление драматурга и редактора "Огонька" А. В. Софронова на общемосковском собрании писателей 31 октября 1958 г. Софронов рассказывал о своем общении с чилийским писателем Дельмагом, читавшим роман:

"… писатель Дельмаг был очень подробно информирован о некоторых событиях нашей литературы. Так, он сказал мне: «Странно вы себя ведете с Борисом Пастернаком, он ваш враг». Я книгу не читал тогда и сейчас не читал. Я говорю: «Знаете, это очень странный человек, заблуждающийся, с ложной философией, у нас его считают несколько юродивым». Он говорит: «Бросьте, какой он юродивый! Он совсем не юродивый…".

Вторая — заметка старшего машиниста экскаватора из Сталинграда Филиппа Васильцева «Лягушка в болоте», опубликованная в «Литературной газете» (№ 131 от 01.11.58):

«Что за оказия? Газеты пишут про какого то Пастернака. Будто бы есть такой писатель. Ничего я о нем до сих пор не знал, никогда его книг не читал. (…) Допустим, лягушка недовольна и еще квакает. А мне, строителю, слушать ее некогда. Мы делом заняты. Нет, я не читал Пастернака. Но знаю: в литературе без лягушек лучше».

Наконец, третью версию в последнее время активно продвигают украинцы. Речь о заметке «Вилазка ворога» украинского прозаика Петро Панча, опубликованной в октябрьском (№ 85) номере за 1958 год украиноязычного киевского издания «Лiтературна газета»: "Борис Пастернак написав роман «Доктор Живаго». Я його не читав, але не маю пiдстав не вiрити редколегiї журналу «Новый мир», що роман поганий…".

Как вы видите, все три варианта никак не тянут на высмеиваемую позицию: «не читал роман, но считаю, что он плох». Осуждали все-таки не нечитанный роман, а публикацию рукописи за границей, в стане "идеологических врагов".

Откуда же взялся мем "не читал, но осуждаю"? Один из исследователей этого вопроса завершил свое исследование фразой: "По настоящему крылатой фраза стала, по видимому, лишь в перестроечные годы, после публикации романа Пастернака в СССР".

Именно так.

Впервые словосочетание "не читал, но осуждаю" применительно к травле Пастернака прозвучало в статье известного литературоведа Натальи Ивановой " Смерть и воскресение доктора Живаго", вышедшей в пятом номере журнала "Юность" за 1988 год.