Служебный брак

— Сейчас? Вы имеете в виду — с вами? — глаз Аарона нервно дёрнулся, рука сжала коленку в чёрных, классический брюках. Лиля почему-то посмотрела на пах босса и тут же покраснела. Ей ведь только показалось, правда?

— Вообще, — пропищала она. — С кем-нибудь, — добавила, отмечая с удивлением, что ей вовсе не нравится и это «вообще», и тем более «с кем-нибудь».

— Боюсь, с этим могут возникнуть трудности, — спокойно заявил муж. Он таким же тоном говорил «спасибо», когда Лилия забирала пустую посуду из его кабинета. — Совсем недавно, не далее чем в шестнадцать часов сего дня, — как-то по-книжному заговорил Аарон, став, прямо, Эрнестовичем от пяток до макушки, — я вступил в брак. Боюсь, столь пикантная ситуация поставит… наш союз, заключённый по взаимной и искренней любви, под сомнение.

Что ж, аргумент понятный, кроме фразы о взаимной и искренней любви.

— Я постараюсь держать себя в руках, — уверил мужчина. — Больше подобное не повторится, как минимум до выяснения некоторых тонкостей нашего дальнейшего сотрудничества.

Несчастная Котёночкина уже ничего не понимала. «Тонкости». «Сотрудничество». «Союз, заключённый по взаимной и искренней любви». «Радости и краски жизни». Голова шла кругом от произошедшего и происходящего.

А ещё ей стало жалко Аарона. Ведь это бесчеловечно — заставлять человека страдать. А он страдал, Лиля это отчётливо видела, бедняжка сидел с таким убитым видом, что невыносимо хотелось его пожалеть. Сама-то она, ясно, никаких мужских потребностей не испытывала, как, впрочем, и женских, но у половозрелого мужчины они наверняка есть, и довольно ощутимые, сильные. Может быть, даже причиняющие боль…

Лилия была не сильна в мужской физиологии, а в разговоры немногочисленных подружек не вслушивалась. Все они сводились к одному: «Всем парням только это и надо». Меньше всего Аарон Эрнестович напоминал парня. Он состоявшийся, половозрелый мужчина с сильной половой конституцией (так казалось Лиле), а значит, вынужденное воздержание приносит ему массу неудобств. Несправедливо, что из-за Лилиных семи миллионов трёхсот восьмидесяти семи тысяч страдает человек. Ей стало стыдно.

— Наверное, можно и со мной, — Лиля не поверила, что произнесла это вслух. Она сама, по собственной инициативе, предложила мужчине заняться сексом. Боссу предложила. Она сейчас умрёт и сгорит в адском пламени, вместе с лепестками роз и льдом в ведёрке.

— Вы допускаете такую вероятность? — Аарон внимательно посмотрел на собеседницу, скользнув взглядом по лицу и ниже, останавливаясь на груди, животе, коленках и стопах, чтобы вернуться тем же маршрутом к губам и там зависнуть.

— Да, но я вынуждена предупредить, — Лиля набрала полную грудь воздуха и выдохнула: — Мне не нравится секс.

— В каком плане? — взгляд Аарона впился в глаза смущённой донельзя Котёночкиной.

— В п-прямом, — стушевалась девушка.

— Вы говорили, что не… невинны.

— Это так, — она кивнула, соглашаясь.

— Вы подверглись насилию, нуждаетесь в реабилитации?

— Я бы так не сказала, — Котёночкина склонила голову.

Никакого насилия не было. На выпускном она немного перебрала с шампанским, выпила аж три фужера, пришла в себя только в своей комнате, а бывший одноклассник елозил по её лицу слюнявым ртом и стаскивал с неё трусы. Пока Лиля решала, ей больше противно или смешно, всё было закончено. Ей даже больно не было… Она таращилась в потолок и думала, почему люди придают такое большое значение столь бессмысленному занятию, как секс. Одноклассник, потный от усилий — которых почему — то не заметила виновница торжества, — встал, извинился и, пошатываясь, побрёл к выходу. Там его встретил недовольный Измаил Иннокентьевич и придал ускорение горе-любовнику.

Лиля недолго печалилась случившимся фактом, через несколько недель и вовсе забыла о нём, хотя глухие сомнения всё — таки посещали её время от времени. Должна же она была почувствовать хоть что-нибудь, помимо щекотки и желания очистить желудок?

На первом курсе ей представилась возможность выяснить этот вопрос. На этот раз ей стало больно, а парень ругался, что она могла бы и предупредить, дескать, он бы тогда действовал «поосторожней, и вообще», но, помимо боли, Лиля не почувствовала ничего. Во второй раз прибавилось желание очистить желудок, а третий она еле-еле дотерпела, сделав для себя вывод, что занятия сексом ей определённо не нравятся. Позже ей поступали предложения от других парней, но девушка всегда отказывалась. Какой смысл? Лишние телодвижения, причём, в прямом смысле.

— То есть вы, Лилия Котёночкина, занимались сексом, не получая удовольствия?

— Да, — согласилась Лиля. Так оно и было. Целых четыре раза, если первый раз считать тоже.

— Зачем?! — глаза обалденного Абалденного стали огромными, удивлёнными, словно он сел на ежа голыми ягодицами и не только ими… голыми.

— Есть какая-нибудь еда, которая вам не нравится? Многим по вкусу, а вам нет.

— Устрицы, — быстро ответил Аарон.

— Вы пробовали устриц? — уточнила Лиля.

— Конечно, — кивнул мужчина.

— И поняли, что вам не нравится?