Служебный роман, или История Милы Кулагиной, родившейся под знаком Овена

— Да вот, народ хочет знать, откуда вам было известно, что не удастся поджарить шашлычки на природе? — голосом доброго самодержца спросила я. — Вы у нас часом не ясновидящий?

На миг разговоры прервались все разбирали пирожки с капустой, ватрушки и прочие слойки. Оленька разливала чай.

— Признайтесь, Ясенев, нарочно нас сюда заманили? — с набитым ртом продолжила Мари. — Отвинтили детальку и съели во благо родного коллектива?

— Это какого же такого блага? — нехорошим голосом спросил Козлов, отрываясь от пирожка.

— Ну как же? — удивился Мишенька. — Ничто не способно так сплотить, как смертельная опасность!

Козлов онемел.

— Не слушайте их, Родион Иванович, — вмешался Снегов. — Глеб Евсеич и не такое чинил. Возьмите лучше шашлычок — не пожалеете.

— Конечно! — бодро возгласил Евсеич. — Особенно если меня покормят немедленно. А что до детальки, так я ее не сам отвинтил, мне Снегов велел. А то чуть что — сразу Ясенев! Кто у нас, между прочим, организатор?

Слушая пикировку, я не сводила глаз с Козлова: тревога на его лице сменялась робкой надеждой на то, что все происходящее еще может оказаться шуткой. В конце концов я не выдержала:

— Прекрасная погода, товарищи!

За что люблю нашу контору — так это за понятливость и умение поддержать любую тему.

— Точно! — отсмеявшись, поддержал Мишенька. — Кстати о погоде. Идет как-то по телевизору передача с участием Вадима Егорова, ну, который бард. И вот он рассказывает, как пошел однажды в поход — то ли с альпинистами напросился куда-то, то ли еще что, точно не помню. Ситуация: им на вершину идти, а дожди льют два дня. Сидят они все в сырой палатке — бывают здоровые такие брезентухи, и вот инструктор берет гитару и с чувством поет «Я вас люблю, мои дожди». А дальше Егоров рассказывает: «Я радуюсь, думаю, вот он сейчас допоет, и я скажу, а это моя песня! И тут он допел, вдарил по струнам, прижал их ладонью и злобно сказал: “Эх, был бы здесь автор, поймал бы и в морду дал!” Ну, я почему-то и промолчал…»

— Вообще-то, когда эту историю рассказывал другой очевидец, — вмешался Снегов, — он уверял, что инструктор отлично знал, что автор песни сидит возле него.

Народ понимающе захихикал. Вечер переставал быть томным. Неожиданно Марточка, успевшая перепробовать все, что казалось ей достаточно вкусным, и заскучать, подергала Мари за куртку:

— Давай поиграем!

— И то правда! — Вытягивая салфетку из пачки, Мари обернулась к Лисянскому. — Тем более, что среди нас лучший пионервожатый всех времен и народов. Анатоль Эдуардович, вы, помнится, собирались взять все от жизни? Берите для начала бразды, организуйте нас и возглавьте.

— М-м-м… — Лисянский махом допил чай. — Легко! Марточка, ты любишь сказки?

— Люблю! — Перемазанное личико расцвело предвкушением.

— Замечательно! В какую сказку будем играть?

— В Винни-Пуха! — пискнула Марточка.

— В Муми-тролля! — бухнул, просияв, Мишенька. Увидев, что все взгляды обратились к нему, он смутился и попытался стать маленьким и незаметным — впрочем, без особого успеха.

Глаза Лисянского злорадно блеснули.

— В очередь… детки, в очередь! Итак, объясняю правила игры. Сейчас каждый из нас попробует найти свое место в сказке.

— Как это?

— Ну вот смотри, Марточка, — начала объяснять Анна Федоровна. — Кем бы ты могла быть в сказке про Винни-Пуха? На кого из героев ты больше всего похожа? Верно, Анатолий Эдуардович?

— Абс-ссолютно!

Марточка притихла, сосредоточенно хмурясь — похоже, задачу она приняла всерьез.

— Ну-с, кто начнет? — потирая ручки, Анатоль обвел нас взглядом.

Я наконец-то осознала, что сегодня его энтузиазм отдает чем-то нездоровым, изрядно меня раздражая. И не сдержала язвительной нотки:

— Инициатива наказуема, Анатолий Эдуардович. Идея ваша, вот и покажите коллективу пример.

— С превеликим удовольствием. — Он, кажется, не заметил иронии. — Я — Кристофер Робин, разумеется!

— И вовсе даже не разумеется! — медовым голоском пропела Мари. — Ну какой из вас Кристофер Робин? Если вы запамятовали, это мальчик, который таскал Винни-Пуха за ногу, бумкая головой по ступенькам. Не своей головой, что характерно. А поскольку кандидатура Винни-Пуха самоочевидна и дебатов не вызывает…

— А чего я-то сразу!.. — басовито пробормотал Мишенька, вновь обнаруживая себя в эпицентре внимания.

— …то еще вопрос вопросов, кто из вас кого в случае нужды протащит головой по ступенькам.

— А по-моему, даже и не вопрос! — рассудительно заметил Глеб Евсеевич.

У Мишеньки засветились в темноте уши.

— Ты — Тигра! — вдруг подала голос Марточка, ткнув пальцем в Лисянского.

— Устами младенца глаголет истина! — обрадовалась Мари.

— Эх, Машенька…

Мари с хорошим замахом хлопнула коллегу по плечу:

— Так и быть, Анатоль. Только для вас — Мария Авенировна.

Лисянский посмотрел на нее с укоризной, тряхнул плечом и невозмутимо продолжил:

— Так, замечательно, Винни-Пуха определили…

— А кто Винни-Пух? — требовательно вопросила Марточка, не заметив и не поняв наших экивоков.

— Я, — обреченно сказал многострадальный Мишенька.