Служебный роман (СИ0

Потом пришло ощущение собственного тела, тяжелого и неподвижного. На боку и спине словно были приклеены горчичники, жарило там довольно ощутимо.

А потом он вспомнил ее лицо, и попытался позвать ее по имени, но не смог.

Расплывчатый силуэт перед глазами обрел четкость. Это оказался мужчина, уже пожилой, с крупной седой головой, в светло-зеленом костюме медика.

- Доброе утро, - сказал врач.

Петир пытался что-то сказать, но не мог. Горло отозвалось резкой болью, издав какой-то булькающий звук.

- Даже не пытайтесь, - сказал врач. – Вы сможете начать шипеть недели через две в лучшем случае.

«Где она? Где она?!» - он пытался произнести это изо всех сил, но ни черта не получалось. Петир беспомощно озирался по сторонам. Двигать он мог только глазами.

«Давай же, черт возьми, сообрази что-нибудь…»

- Когда вы сможете пользоваться рукой, я принесу блокнот, - продолжил врач, что-то нажимая на мониторе у изголовья его кровати. – А сейчас, увы, вам лучше молчать. И спать.

«Нет. Нет, нет, нет!»

- У вас была катастрофическая потеря крови, множественные ножевые ранения, клиническая смерть… Знаете, вы очень живучий.

Врач говорил что-то еще про операции, восстановление, но Петир его не слушал.

Он хотел узнать, что с ней и где она, эта неизвестность просто убивала его.

Он таращился на врача что есть сил, стонал, пытался поднять руку – все было тщетно.

- Через пару минут вы уснете, - сказал врач, игнорируя его жалкие попытки привлечь к себе внимание. У врача вообще был довольно скучающий вид. – Добрых снов, мистер Бейлиш.

Он заснул с мыслью о ней, о том, что если с ней что-нибудь случилось, то лучше бы ему было умереть там, на той парковке в канун Рождества.

***

Он почти плакал от бессилия. Задыхался, кусал губы до крови, силился произнести хоть слово в редкие минуты бодрствования. Они что-то делали – меняли повязки, обрабатывали швы, чистили эти трубки, торчащие из него в разные стороны, но никто из них не говорил о ней.

Обезболивающих стали давать меньше, и это сразу сказалось. Боль становилась порой нестерпимой, просто разрывающей, хоть и длилось это недолго. Но боль была ерундой по сравнению с его переживаниями о ней.

Ему постоянно что-то капали, голова была мутной, все время тошнило, и он часто то ли заспал, то ли терял сознание. Он даже стал находить в своих длительных отключках избавление. Осознавать себя таким беспомощным, переживать эту мучительную неизвестность было хуже всего.

Черт его знает, сколько дней прошло, он не понимал день сейчас или ночь, ощущение времени растворилось в этих четырех белых стенах больничной палаты.

Его тело хотело жить. С каждым днем он ощущал его все больше. Было больно, очень больно, но понемногу, через эту адскую боль потихоньку восстанавливались силы. Отрезки, когда он был в сознании, становились все дольше. Он уже мог поднимать руку, но пальцы еще не слушались.

- К вам сегодня гости, - сказал врач в один из дней. – Вообще-то, это запрещено, но, учитывая обстоятельства…

Она? Это ведь она? Пожалуйста, пусть это будет она!

В палату вошел Лотор Брюн. Бросил на него быстрый взгляд темных маленьких глаз из-под кустистых бровей.

- Выглядите как дерьмо, босс, - лаконично изрек он, забираясь на слишком маленький для него круглый стул.

Лотор сосредоточенно оглядел мерцающие по бокам от кровати мониторы, проследил взглядом за желтоватой жидкостью, которая сочилась в вену из капельницы. Хмыкнул.

- Врач говорит, вам сильно досталось.

Петир попытался спросить про нее, но получилось только тихо прошипеть. Горло резко заболело. Он сжал зубы, сверля Лотора огненным взглядом. Ему не терпелось узнать хоть что-то о Сансе, а не выслушивать банальщину.

Лотор достал из пачки сигарету и покрутил ее в руках. Он курил какие-то на редкость вонючие папиросы из Восточной Европы – рассказывал, что привык к ним во время войны.

- В общем и целом, босс, дела обстоят довольно неплохо. Я сделал все так, как вы приказывали. Все, что у вас было на Ланнистеров, слили в ту же ночь. Вы не представляете, что началось, босс. Подключилось ФБР, федеральные каналы вели прямую трансляцию. Вы разворошили осиное гнездо. Джоффри вывели в наручниках прямо из клуба, накачанного наркотой. Видели бы вы его личико.

Петир тихо застонал. Плевать ему было на личико Джоффри. Почему этой дубине непонятно, о чем нужно рассказать в первую очередь?

За несколько дней до произошедшего Петир решил подстраховаться – распорядился, чтобы Лотор передал информацию о делишках Ланнистеров и Джоффри в частности нужным людям, если что-то пойдет не так. При разговоре с Тайвином он бы намекнул на это – угроза опубликования компромата обезопасила бы их с Сансой. Тайвин не был дураком. Дураком был его внук, который даже не подумал о таком развитии событий. Дураком в какой-то мере был и сам он, Петир Бейлиш, потерявший осторожность, забывший обо всем в объятиях рыжеволосой девчонки…

Лотор тем временем потер заросшую щеку, разминая другой рукой несчастную сигарету.

- А еще Тайвина Ланнистера убили. Через пару дней после покушения на вас, когда они вернулись из Италии. Прямо на толчке.