Служение Отчизне

В конце декабря наша эскадрилья перелетела на полевой аэродром Соленое для взаимодействия с подразделением авиационных корректировщиков майора А. Жало. Здесь же базировался и полк Онуфриенко. Произошла приятная встреча с командиром 31-го полка. Мы уже о многом переговорили, вспомнили все былое, как вдруг увидели, что на посадку заходит юркий По-2.

Кто это мог быть? Вместе с Григорием Денисовичем поспешили к самолету. Когда увидели, кто к нам прилетел, удивлению не было предела: с крыла спрыгнул Александр Иванович Покрышкин. Вот так новость! Поздоровались, глаз с него не сводим. Не терпится узнать о цели столь необычного визита. У меня мелькнула мысль: уж не летчиков ли подбирать в свой полк прибыл? Александр Иванович не спеша, вразвалочку направился в штаб полка Онуфриенко. Со времени первой моей встречи с Покрышкиным на Кубани он изменился, в нем стало больше солидности и сдержанности. И в то же время он остался простым, скромным, хотя слава о нем гремела уже на всех фронтах. А его формула — «высота, скорость, маневр, огонь» — была взята на вооружение многими летчиками-истребителями.

Толя Мартынов разработал более короткий шутливый вариант: «высота — залог здоровья». Когда мы сказали об этом Александру Ивановичу, он скупо улыбнулся, бросил: «И так годится…»

Но зачем все-таки он пожаловал к нам? В штабе Александр Иванович обратился к Онуфриенко:

— Батальон далеко расположен?

— Да нет, батальон майора Пахило рядом.

— Проводите меня туда.

Что нужно Покрышкину? Лишь по дороге выяснилось: он прилетел повидать свою любимую девушку, медсестру, с которой познакомился еще в Грозном.

Удивительное чувство любовь. Приходит время, и оно, как зелень по весне, пробивается, несмотря ни на какие невзгоды. Это святое чувство влекло меня в далекую Астрахань, а вот теперь оно привело к нам прославленного героя войны.

Вечером следующего дня новогодний вечер. Танцы. Александр Покрышкин и Мария Коржук, молодые, влюбленные, покорили всех нас. Танцы продолжались, все веселились. Никому и в голову не приходило, что у Александра Ивановича зреет дерзкий план, который он, умевший доводить свои решения до конца, осуществит с нашей помощью. Лишь потом, когда буду помогать Марии надевать меховое обмундирование перед дальним путешествием на По-2, я пойму, почему под конец вечера на ее лице промелькнула растерянность. Видимо, тогда Покрышкин сказал  Марии, что намеревается увезти ее с собой.

Проводив Александра Ивановича и Марию, мы приступили к своим обычным делам. Разговор с Покрышкиным об истребителях — «свободных охотниках» — не прошел даром. Этот вопрос продолжал волновать нас, вызывать споры, некоторые горячились.

— Чего ждать, — шумели они, — раз наше командование ничего не предпринимает, надо в Москву писать, там поймут, поддержат. В других армиях давно действует эскадрилья «охотников», а мы только языки чешем.

Но писать в Москву не пришлось. Жизнь свое взяла. Было принято решение: из летчиков дивизии создать эскадрилью «охотников». Каждый хотел попасть в число счастливчиков. Из нашего полка такими оказались Султан-Галиев, Виктор Кирилюк, Анатолий Володин, Иван Новиков и я. В других полках этой чести удостоились Олег Смирнов, Виктор Кузнецов, Николай Краснов со своим ведомым Василием Калашонком, а также Михаил Губернский. Майор Краснов, командир эскадрильи, — известный летчик. О его боевых заслугах знали все.

Я очень обрадовался своему назначению заместителем Краснова. У такого командира есть чему поучиться. Командирами звеньев стали лейтенант Смирнов, Кирилюк, Краснов, Смирнов и я — коммунисты, остальные — комсомольцы.

Все мы пока оставались на партийном и комсомольском учете в своих полках. Эскадрилья нештатная, подчинялась она непосредственно дивизии. С первого дня в ней воцарилась своеобразная атмосфера, все чувствовали себя немного первооткрывателями, экспериментаторами, но при этом ни у кого не проскальзывало даже малейшей нотки зазнайства или превосходства.

Новое всегда привлекает молодых, они охотно принимают его, даже если что-то теряют при этом. В эскадрилью все, кроме Краснова и меня, пришли с понижением в должности. Заместители комэска стали командирами звеньев, командиры звеньев — старшими летчиками, старшие летчики — рядовыми. Но это обстоятельство никого не смущало. Каждому хотелось попробовать себя в настоящем бою, в котором никто ни в чем не ограничивает, не сковывает твоей инициативы и активности.

Истребителю, сбившему более десятка самолетов — такими были в эскадрилье «охотников» почти все, кроме Кузнецова, — свобода действия — высшая награда. Но она особенная, ее еще нужно оправдать. Об этом у нас шел серьезный разговор на первом же собрании в чистом поле у села Андреевки, где мы базировались теперь вместе с 31-м истребительным полком.