Служим Отчизне

Однако я настоял на своем. Черные шинели сдали, дали им серые, а моряки ни в какую не хотят их надевать! Что делать? На рожон лезть? Подумал, подумал да и приказал сдать серые назад и вернул морякам их черные.

В самом деле, воевал же Нахимов на суше и в черной шинели!

На карте с командирами батальонов проиграли мы возможные варианты действий со стороны противника и наших встречных.

К началу декабря общая обстановка под Москвой сложилась такая: наступление немецко-фашистских орд было остановлено, противник понес огромные потери, был измотан. Наши же войска, получив свежие подкрепления, 5–6 декабря перешли в контрнаступление.

Боевые действия с самого начала приняли широкий размах. Они проводились в условиях необычайно холодной, снежной зимы. Морозы доходили до двадцати пяти — тридцати градусов. Снежный покров к началу декабря достигал тридцати — сорока сантиметров, а к концу декабря — одного метра. Передвижение по такому глубокому снегу было затруднительно даже для пешеходов, не говоря уж о боевой технике. В это время противник особенно ожесточенно дрался за каждый населенный пункт: дома давали ему не только тепло, но и были готовыми укреплениями! Гитлеровцы превращали в опорные пункты подвалы и чердаки.

Позднее я часто вспоминал о тех огромных трудностях, с которыми пришлось столкнуться нашим войскам в начальный период войны, и особенно в битве под Москвой.

Летом 1943 года во время подготовки к классической оборонительной операции на Курской дуге, где я командовал 6-й гвардейской армией, нам было значительно легче. Напомню, что в битве под Москвой на один километр фронта было всего пять — семь сорокапятимиллиметровых противотанковых пушек, а на Курской дуге — двадцать — тридцать пятидесятисеми — и восьмидесятипятимиллиметровых орудий, да и гитлеровцы после разгрома их под Москвой и Сталинградом были не те, что в ноябре — декабре 1941 года.

В начале декабря штабом 20-й армии, в состав которой входила и 64-я Отдельная морская стрелковая бригада, была получена директива командующего фронтом, в которой приказывалось начать наступление через Красную Поляну на Солнечногорск и далее на Волоколамск, нанося удар в стык 3-й и 4-й танковых армий противника. Необходимо было разъединить эти группы, а затем последовательно уничтожить их во взаимодействии с войсками 1-й ударной армии.

…3 декабря 1941 года я получил приказ во взаимодействии «с 24-й танковой бригадой уничтожить противника в селе Белый Раст и овладеть районом Никольское, Белый Раст, Зарамушки. прочно обеспечивая правый фланг армии»[2].

Мы понимали сложность и важность задачи: Белый Раст был расположен между Рогачевским и Дмитровским шоссе. По Рогачевскому шоссе немцы подвозили боеприпасы и продовольствие в Красную Поляну. Из Белого Раста противник обстреливал Савеловскую железную дорогу, канал и Дмитровское шоссе. В этом селе гитлеровцы создали сильный опорный пункт, который обороняли более полка 23-й пехотной дивизии, танки, артиллерия, минометы.

Для выполнения боевой задачи командующий Западным фронтом Г. К. Жуков приказал создать и мне лично возглавить лыжный отряд, вооруженный автоматами, гранатами, противотанковыми ружьями, а также несколькими минометами. Лыжникам предстояло обходным маневром через лесную чащу ночью, скрытно от противника выйти к селу Белый Раст, внезапным ударом освободить его и затем наступать в направлении Солнечногорска.

Я на лыжах ходил хорошо, поэтому для меня такая задача не представлялась сложной, а вот моряки?! Умеют ли они ходить на лыжах? Это ведь не прогулка, где можно кое-как ползти, да еще по ровной местности. Тут надо идти быстро, и по лесу, по горкам, по оврагам, а самое главное — не устать. Ведь впереди — бой.

Пошел к комиссару В. И. Тулинову.

— Слушай, друг, умеешь ты ходить на лыжах?

— В детстве баловался, а что?

Он еще приказа не читал. Дал я ему приказ, он прочел, покачал головой.

— Моряки на лыжах! Этого еще история не знала! Однако приказ есть приказ, и его надо выполнять. По-просил я комиссара из каждого батальона подобрать по двести — двести пятьдесят человек, которые хоть как-то умеют ходить на лыжах, и собрать их на околице села.

Пришел через полчаса, люди уже ждут. Встал я на дровни и говорю:

— Товарищи, получен приказ, подписанный генералом Жуковым, о том, что в бригаде должен быть создан лыжный отряд под моим личным командованием. О задаче скажу потом. Она трудная, но почетная. А сейчас меня интересует вот что: прошу поднять руку тех, кто умеет хорошо ходить на лыжах.

Поднимается одна рука, вторая, третья… Где-то еще и еще. Посчитал: из восьмисот человек — десятка два.

Тулинов стоит рядом.

— Видишь, я тебе говорил. Моряки не пехота, мы на шлюпках ходим, а не на лыжах…

Я, понятно, духом пал. Молчу. И они молчат. Что делать? Говорю:

— Товарищи, посоветуйте, как же мы будем выполнять задачу? Поползем, что ли, по километру в час и придем в Белый Раст измученными, небоеспособными.

Слышу, кто-то из моряков говорит:

— Товарищ полковник, не беспокойтесь, фашистов бить мы умеем!

Я ему ответил: