Служители трёх миров

Как видно из описания, и душа будущего шамана, и его тело проходили очень мучительные испытания. Сородичи, догадавшиеся, что случилось с их близким, приставляли к нему для ухода безгрешного отрока, который лишь поил больного водой. Все старались никак не мешать происходящему, даже не переходить линию окна, у которого лежал посвящаемый, не вставать между ним и огнем камелька. Иногда спешно выстраивали целую изгородь, чтобы кто-нибудь ненароком не смог нарушить покоя неофита и помешать его сложным перерождениям. В некоторых местах будущего шамана, наоборот, выносили в чистое поле и укладывали раздетым на свежую бересту. Или строили для него отдельный домик в лесу. Но в любом случае людям оставалось только одно — ждать, пока весь процесс закончится сам собой. Надо сказать, что, видимо, часто они делали это с замиранием сердца, поскольку многие верили: за появление шамана надо платить жизнями нескольких его ближайших родственников. А если провидение являло на свет великого шамана, то якобы даже за каждую его кость становился платой человек. И тем не менее не сохранилось рассказов о том, чтобы кто-то попытался, спасая себя или близких, помешать рождению нового шамана.

Существовали и версии появления на свет, взращения шаманов, несколько отличные от приведенной. Так, по одной из них, в гнезда шаманского дерева попадали четырехгранные камни, рожденные лягушками, живущими в "Смертном море". По другой версии, это были яйца, снесенные орлом с железными перьями. Но и первые, и вторые мать-птица (якуты называют ее мать-зверь) насиживала от года до девяти лет, затем еще столько же растила птенца и передавала его на дальнейшее "хождение по мукам". К примеру, он мог попасть на воспитание к одноногой, однорукой и одноглазой дьявольской шаманке, которая качала "птенца" в железной колыбели и кормила сгустками крови.

Но надо сказать, что все это наиболее грубые версии, в которых душа выступает как единое целое. Между тем известно, что у якутов человеческая душа состоит из трех частей, и каждую из них при назначении в шаманы ждет своя собственная судьба, свои собственные испытания. Мы еще поговорим о них более подробно, а пока предоставим свои страницы личным впечатлениям вилюйского шамана Спиридона Герасимова, описавшего этнографу А.А. Попову свое призвание духами и посвящение в ойуны. Это описание в силу своей детальности, драматичности и честности изложения пережитого стало своего рода хрестоматийным и отрывками цитируется во всей мировой литературе о шаманах. Давайте познакомим с ним и нашего читателя.

"Зимою, в один из теплых дней я верхом поехал разыскивать своих оленей. Время близилось к ночи; вдруг я почувствовал сильный удар в спину неизвестно от чьей руки; все тело пронзило холодом, словно кто-то облил ледяной водой. Подняв голову вверх, я увидел трех воронов: один был с белой головой, другой — пестрый, а третий — обыкновенный черный. Заинтересовавшись их необычностью, я до того загляделся, что, теряя сознание, упал на землю. Падая, услышал чей-то голос: "Оказывается, здесь тот, которого искали". Не знаю, сколько времени пролежал я на снегу, но с большим трудом вернулся домой и сильно заболел. Ночью увидел сон: пришли какие-то люди, принесли доску, на которой рубят мясо, и положили ее посредине юрты. Затем внесли кожаную суму величиною с бычачью голову, крепко зашитую со всех сторон и, очевидно, наполненную какой-то жидкостью. Суму положили на доску и разрубили надвое; по всей юрте разлилась кровь. Какой-то человек, стоящий на левой стороне, умылся этой кровью, и мне очень захотелось крови — не знаю, почему. Тогда умывавшийся брызнул на меня изо рта кровью: все тело зазнобило, и возникло такое ощущение, будто в кожу впились множество остей от колосьев. Я упал навзничь и стал захлебываться в разлитой крови. Двое каких-то неизвестных подняли и вынесли меня на улицу, где стали стегать изо всей силы не то веревками, не то ремнями. После этого внесли меня в совершенно незнакомую юрту и положили на пол. В тело впились различные гады. Я очнулся и целых три месяца не находил себе покоя.

Весною для окружающих я совершенно сошел с ума, и домашние целых семь дней должны были держать меня привязанным к столбу. К концу шестого дня моего сумасшествия мне опять стали мерещиться видения. Я начинаю помнить с того момента, когда услыхал голос: "Мы тебя унесем к северным (имеются в виду северные демонические старухи — В.Ф.)". После этих слов меня унесли в грязную темную юрту, отрезали голову (я почувствовал ужасную боль) и разрубили все тело на части, которые вместе с головой положили в железную люльку. В люльке все кусочки срослись между собою, и я принял обычный вид. Крепко связав меня пестрой веревкой, стали раскачивать люльку. Через некоторое время веревку развязали и, протыкая чем-то острым, пересчитали все мои кости и волокна мускулов. Затем сказали: "Оказывается, у тебя одна кость и три мускульных волокна лишние". Меня схватили сзади и обмакнули несколько раз в кровавые сгустки, говоря: